Украденное детство

Украденное детство Я не участвовал в войне Война участвует во мне" Юрий Левитанский "Я не участвовал в войне, Война участвует во мне» Введение Читая и слушая потрясающие душу рассказы бывших детей - узников о пребывании в концлагерях во время Великой Отечественной войны, я вспомнила лирическую миниатюру А.И. Солженицына «Вязовое бревно». Дерево пилили, тащили, рубили - пытались уничтожить – а оно жило и даже дало маленький зелёный росток! «Вот ведь как оно хотело жить!» - говорит автор, не понаслышке знающий, что такое жить, когда кажется, что лучше лечь и сдаться, чем продолжать бесконечные муки. Что могли противопоставить эти голодные полуживые существа против огромной бесчеловечной машины гитлеровского рейха, специально изобретенного, чтобы унижать, истязать, уничтожать людей? Только неистребимую жажду жить. В кадрах фильма видно, как эти маленькие скелеты быстро выкидывают ручки с вытатуированным номером, жалобно говорzn, что ещё могут работать, сдавать кровь. А дяденьки-фашисты ухмыляются и позируют перед камерой: вот кого «покорили». И хотя понимаешь, что это было столько-то лет тому назад, сердце содрогается от боли и ярости. Сейчас мы рассуждаем: да мы бы им показали, да лучше умереть, чем так мучиться. А они выжили! Правда, как говорит статистика, только один из десяти из оказавшихся в лагерях смерти детей. И продолжали существовать дальше, несмотря на то что унижения и страдания не закончились и после возвращения на родину. Неласково их встретили здесь, но они жили, работали, растили детей. И я сейчас уверена: пусть им не пришлось идти в атаку, бросаться на фашистские танки, но для меня они всё равно – ПОКОЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. Актуальность Накануне очень важного для нашей страны события – 70-летия Великой Отечественной войны чаще задумываешься о том, что даже самые молодые участники тех грозных событий сейчас уже глубокие старики, а большинство из них ушло из жизни. Поэтому особую ценность для нас имеют живые рассказы свидетелей и участников войны. Если о ветеранах Великой Отечественной войны, а также тружениках военного тыла говорится много, в высшей степени заслуженно и гордо, то об узниках немецких концлагерей, как правило, вскользь. Тем временем уходят из жизни чудом выжившие (их буквально единицы) бывшие узники Бухенвальда, Освенцима, Треблинки и Саласпилса, десятков концентрационных, сортировочных лагерей на оккупированной советской территории. К мученикам гитлеровского зловещего «нового порядка» горестная правда о войне относит и несовершеннолетних узников фашизма. До сих пор мало известна потрясающая разум цифра – более 5 миллионов детей были узниками концлагерей и других мест принудительного содержания, разбросанных по всей оккупированной Европе. Ужас рабского унижения матерей, постоянные глумления, медицинские эксперименты над ни в чем не повинными людьми, угнанными в Германию в качестве подростковой «рабочей силы». По данным Международного союза бывших малолетних узников фашизма, тогда остался в живых только один из десяти. И в то же время в странах Западной Европы и, к сожалению, не только там раздаются кощунственные голоса о необходимости переписывания истории, находятся желающие принизить значение победы советского народа над фашистской Германией. Дошли до того, что ставят под сомнение саму победу. Мы считаем необходимым напомнить нашим ровесникам, какой ценой эта победа досталась, не пропустить ни одной страницы грозного события. Наши поиски привели в Сургутский краеведческий музей, где 23 апреля этого года состоялось открытие выставки «Салют Победы». Ветераны, приглашенные на мероприятие, удивительные люди: несмотря на преклонный возраст, они любят песни, шутят, улыбаются, общаются, фотографируются с удовольствием. К сожалению, среди гостей не оказалось ни одного человека из бывших малолетних узников фашистских концлагерей, там нам не удалось с ними познакомиться. Объект исследования : Великая Отечественная война Предмет исследования : Воспоминания бывших малолетних узников фашистских концлагерей Гипотеза: Жизнь малолетних узников концлагерей - это пример стойкости, победы человеческого духа, характера... Цель: Задачи: Методы: "Лагеря смерти" Бухенвальд, Освенцим, Равенсбрюк, Саласпилс и множество других, находившихся на территории почти всей Европы. Одни эти названия внушают ужас и ярость. Машины смерти не только для военнопленных, но и для женщин и детей. В период Великой Отечественной войны в фашистских концентрационных лагерях находилось несколько десятков тысяч заключенных из 18 стран Европы, в том числе женщины, старики, дети, партизаны и подпольщики, жители деревень, попавших под оккупацию. В конце войны насчитывалось 20 основных лагерей и около тысячи филиалов, в заточении одновременно находились миллионы людей. В 1945 году вышли на свободу 530 человек. Около 250 тысяч из них были наши соотечественники. К сожалению, сейчас, хотя прошло много лет со дня окончания войны, мы несправедливо и незаслуженно мало вспоминаем о тех, кто также выстрадал эту победу, чьи судьбы связаны с гитлеровским пленом. Десятки миллионов человек томились в нацистских лагерях и тюрьмах, созданных в годы войны как на территории Германии, так и в оккупированных странах. Только в Германии более чем в двух тысячах концлагерей и их филиалах содержалось 18 миллионов человек, из которых 11 миллионов было уничтожено. Кузницами смерти названы Освенцим (уничтожено 4 миллиона человек), Майданек (1 миллион 380 тысяч), Треблинка (800 000), Маутхаузен (123 000), Бухенвальд (56 000). Среди узников были и дети. Насильно разлученные с родителями, угнанные далеко от родных мест, упрятанные за колючую проволоку, они тысячами гибли от голода и болезней, от псевдомедицинских экспериментов и принудительного донорства. Только в Саласпилсе у детей выкачано 3500 литров крови. За каждой каплей крови - человеческая трагедия. Среди этого ужаса страдали и умирали ни в чем неповинные дети. Равенсбрюк. Равенсбрю́к (нем. KZ Ravensbrück) — концентрационный лагерь Третьего рейха, был определён как «охраняемый лагерь заключения для женщин». Крупнейший женский концентрационный лагерь нацистов. Количество зарегистрированных заключённых за всё время его существования составило более 130 тысяч человек. Его площадь приблизительно составляла 170 га. Всего с 1939 по 1945 год в лагере Равенсбрюк было зарегистрировано в качестве заключённых 132 000 женщин и детей, 20 000 мужчин и 1 000 девушек. Согласно записям в период с сентября 1944 по апрель 1945 года в лагере родились 560 детей. Большая часть этих детей умерла от истощения, зафиксированы даты смерти 266 детей. Число выживших неизвестно, по свидетельству одного из архивных документов, в концлагере Равенсбрюк выжили около ста детей. Всего в период с 1943 по 1945 год в концлагере находилось 863-881 ребёнка в возрасте от 2 до 16 лет, представлявших восемнадцать наций. По различным оценкам, в концентрационном лагере Равенсбрюк скончались от 50 000 до 92 000 человек. Главными причинами смерти являлись недоедание, изнуряющий труд, очень плохие санитарно-гигиенические условия, вызванные размещением узников в количестве, многократно превосходившем допустимое, и систематические грубые издевательства над узниками. Два раза в месяц производился отбор заключённых, подлежащих уничтожению. Узников, признанных неспособными к работе, ликвидировали выстрелом в затылок. Каждый день в лагере убивали до 50 человек. Заключённых переправляли в Освенцим и другие лагеря смерти. Освенцим (Аушвиц). Аушвиц I - комплекс немецких концлагерей и лагерей смерти, располагавшийся в 1940—1945 годах около города Освенцим. Около 1 400 000 человек, из которых около 1 100 000 составляли евреи, были умерщвлены в Освенциме в 1941—1945 годах. Изматывающий график работ и скудная пища стали причиной многочисленных смертей. В лагере Аушвиц I существовали отдельные блоки, служившие для различных целей. В блоке № 11 производились наказания для нарушителей правил лагеря. Впоследствии камера и крематорий I были воссозданы из оригинальных деталей и существуют по сей день в качестве памятника жестокости нацистов. Аушвиц II - (также известный как Биркенау, или Бжезинка) — это то, что обычно подразумевают, говоря собственно об Освенциме. В нём, в одноэтажных деревянных бараках, содержались сотни тысяч евреев, поляков, русских, цыган и узников других национальностей. Число жертв этого лагеря составило более миллиона человек. Строительство этой части лагеря началось в октябре 1941 года. Новые заключённые ежедневно прибывали на поездах в Аушвиц со всей оккупированной Европы. Прибывших делили на четыре группы. Первая группа, составлявшая примерно ¾ всех привезённых, отправлялась в газовые камеры в течение нескольких часов. В эту группу входили все, признанные непригодными к работе, прежде всего, дети, старики, женщины. В Аушвице 2 было 4 газовые камеры и 4 крематория. С 1940 года по 1945 годы в комплексе Аушвица были приписаны к фабрикам около 405 тысяч заключённых. Из них более 340 тысяч скончались от болезней и избиений, либо были казнены. Дети, в основном близнецы и карлики, отправлялись на различные медицинские эксперименты, в частности к доктору Йозефу Менгеле, известному под прозвищем «ангел смерти». В лагере широко практиковались медицинские эксперименты и опыты. Изучались действия химических веществ на человеческий организм. Испытывались новейшие фармацевтические препараты. Заключённых искусственно заражали малярией, гепатитом и другими опасными заболеваниями в качестве эксперимента. Нацистские врачи тренировались в проведении хирургических операций на здоровых людях. Часто производилась кастрация мужчин и стерилизация женщин, в особенности молодых, сопровождавшаяся изъятием яичников. Предметом профессиональной гордости администрации Освенцима было превращение лагеря в прибыльное предприятие — помимо использования багажа и личных вещей, утилизации подлежали и останки жертв: зубные коронки из драгоценных металлов, женские волосы, использовавшиеся для набивки матрасов и производства бортовки, кости, перемалывавшиеся в костяную муку, из которой на германских химических предприятиях изготовляли суперфосфат, и многое другое. Особенно большую прибыль давала превращенная в средство медленного убийства эксплуатация рабского труда узников из так называемых подсобных лагерей Освенцима Бухенвальд. Один из крупнейших концентрационных лагерей на территории Германии, располагавшийся близ Веймара в Тюрингии. С июля 1937 по апрель 1945 года в лагере было заключено около 250 000 человек. Количество жертв лагеря оценивается примерно в 56 000 узников. Над узниками проводилось множество медицинских опытов, в результате которых большинство умерли мучительной смертью. Заключённых инфицировали сыпным тифом, туберкулёзом и другими опасными заболеваниями для того, чтобы проверить действие вакцин против возбудителей этих болезней. Саласпилс . Концлагерь в Саласпилсе — место, пропитанное детской кровью. Концентрационный лагерь, созданный во время Второй мировой войны на территории оккупированной нацистской Германией Латвии. Существовал в 18 километрах от Риги рядом с городом Саласпилс с октября 1941 года до конца лета 1944 года. Наиболее печальную известность этот лагерь получил из-за содержания в нем малолетних узников, которых затем стали использовать для отбора крови для раненых немецких солдат, вследствие чего дети быстро погибали. В марте 1943 г. в лагерь начали помещать женщин и детей, вывезенных из сел Белоруссии, Псковской и Ленинградской областей во время карательных антипартизанских операций (так, в феврале-апреле 1943 г. во время операции «Зимнее волшебство» лишь из Освейского района Витебской области были вывезены 14 175 жителей — взрослые на работу в Германию, дети — в Саласпилс). Суточный рацион состоял из 150—300 граммов хлеба, смешанного наполовину с опилками, и чашки супа из овощных отходов. Отработка трудовой повинности длилась до 14 и более часов. Среди заключённых была очень высока смертность. С матерями-узницами в лагере дети находились недолго. Немцы выгоняли всех из бараков и отбирали детей. От горя некоторые матери сходили с ума. Детей в возрасте до 6 лет собирали в отдельном бараке, где не заботились о лечении заболевших корью, а усугубляли болезнь купанием, после чего дети умирали за 2—3 дня. Только в марте 1943 года сразу пригнали 20 тысяч советских граждан вместе с детьми. Эсэсовцы сразу же отбирали детей у родителей. Происходили ужасные сцены. Матери детей не отдавали, немцы и латышские полицаи буквально вырывали детей из их рук. Грудных младенцев и детей до 5 лет помещали в отдельный барак, где они умирали в массовом порядке. Только за один год таким образом погибло более трёх тысяч детей». Из воспоминаний узников: «Несмотря на зимнюю стужу, привезённых детей голыми и босыми полкилометра гнали в барак, носивший наименование бани, где заставляли их мыться холодной водой. Затем таким же порядком детей, старший из которых не достигал ещё 12-летнего возраста, гнали в другой барак, в котором голыми держали их на холоде по 5—6 суток». Выжившие после этой процедуры заболевшие дети (как и все больные заключённые) могли быть подвергнуты отравлению (мышьяком). « …детей, начиная с грудного возраста, держали в отдельных бараках, делали им впрыскивание какой-то жидкости, и после этого дети погибали от поноса. Давали детям отравленную кашу и кофе. От этих экспериментов умирало до 150 человек детей в день». Детей грудных и в возрасте до 6 лет помещали в этом лагере в отдельный барак, там они массами умирали и заболевали корью. Больных корью сразу уносили в так называемую больницу лагеря, где сразу купали в воде, чего нельзя делать при этой болезни. От этого дети через 2—3 дня умирали. Они синели, корь шла внутрь организма. Таким путём в Саласпилсском лагере немцами было умерщвлено детей в возрасте до 5 лет более трёх тысяч — это в течение 1942—1943 гг. — с 18 мая 1942 года до 19 мая 1943 года, то есть в течение одного года. Когда измождённые люди с больными, замученными детьми загонялись за тройную проволочную ограду концентрационного лагеря, для взрослых, но в особенности для беззащитных детей начиналось мучительное существование, насыщенное до предела тяжкими психическими и физическими истязаниями и издевательствами со стороны немцев и их прислужников. Несмотря на зимнюю стужу, привезённых детей голыми и босыми полкилометра гнали в барак, носивший наименование бани, где заставляли их мыться холодной водой. Затем таким же порядком детей, старший из которых не достигал ещё 12-ти-летнего возраста, гнали в другой барак, в котором голыми держали их на холоде по 5-6 суток. Страшный час для детей и матерей в лагере наступает тогда, когда фашисты, выстроив матерей с детьми посреди лагеря, насильно отрывают малюток от несчастных матерей. Дети, начиная с грудного возраста, содержались немцами отдельно и строго изолированно. Дети в отдельном бараке находились в состоянии маленьких животных, лишённых даже примитивного ухода. За грудными младенцами присматривают 5-8 летние девочки. Грязь, вшивость, вспыхнувшие эпидемии кори, дизентерии, дифтерии приводили к массовой гибели детей. Немецкая охрана ежедневно в больших корзинах выносила из детского барака окоченевшие трупики погибших мучительной смертью детей. Они сбрасывались в выгребные ямы, сжигались за оградой лагеря и частично закапывались в лесу вблизи лагеря. Показания очевидцев раскрывают жуткую действительность детского барака и истинные причины массовой гибели несчастных детей. Массовую беспрерывную смертность детей вызывали те эксперименты, для которых в роли лабораторных животных использовались маленькие мученики Саласпилса. Немецкие врачи — детоубийцы с докторскими дипломами больным детям делают инъекции — впрыскивают разнообразные жидкости, вводят в прямую кишку мочу, заставляют принимать вовнутрь разные средства. Из Акта об истреблении детей в Саласпилсском концлагере от 5 мая 1945 г: «Обследовав территорию у лагеря Саласпилс в 2500 кв. м и при раскопках только пятой части этой территории, комиссия обнаружила 632 детских трупа предположительно в возрасте от 5 до 9 лет, трупы располагались слоями…В 150 метрах от этого захоронения по направлению к железной дороге комиссия обнаружила, что на площади в 25х27 м грунт пропитан маслянистым веществом и перемешан с пеплом, содержащим остатки несгоревших человеческих костей детей 5—9 лет — зубы, суставные головки бёдерных и плечевых костей, рёбер и др.» В лагере мученической смертью погибли около 3 тысяч детей до 5 лет в период с 18 мая 1942 года по 19 мая 1943 года, тела были частью сожжены, а частью захоронены на старом гарнизонном кладбище у Саласпилса. Большинство из них подвергались выкачиванию крови. Государственная чрезвычайная комиссия 28 апреля 1945 года постановила, что «факты этих издевательств установлены и должны рассматриваться как вполне организованные мероприятия со стороны немецких извергов, ставящих целью убить как можно больше советских детей. За удовлетворительную работу раз в неделю наказывали десятью ударами по голой спине, за плохую — десятью ударами ежедневно. Оценка «очень плохо» означала смерть через повешение. Пока ещё люди не были слишком истощёнными, редко бывали даже телесные наказания. Понемногу положение менялось. Тяжёлая работа, сильные морозы, плохая одежда, голод делали своё. Скоро многие заключённые едва держались на ногах, шли на работу шатаясь. Вытаскивая бревна из воды, люди падали и там же оставались. Их безжалостно пристреливали». «Комендант лагеря Краузе занимался следующими развлечениями: когда у него было плохое настроение, он садился на окно своего кабинета и стрелял в проходивших заключённых. Так в 1944 году им была застрелена заключённая Реут и многие другие, в том числе Тоня Федорова из Москвы… По свидетельским показаниям, в лагере погибло более 100 000 человек. Воспоминания бывших малолетних узников За цифрами статистики и сведениями из расследований зверств фашистов столько боли, страданий, безвременных смертей, искалеченных детских судеб! Невозможно без ужаса и содрогания читать и слушать воспоминания выживших после всех этих ужасов. Да и они сами с трудом говорят о тех страшных событиях. «В Германию нас отправляли из Курска 14 мая 1942 года, - вспоминает Юлия Шмарина. - Мне только что исполнилось шестнадцать, год назад я закончила 7 классов средней школы». Именно с весны 1942 начался принудительный угон молодежи в Германию. На дом приходила повестка с требованием явиться на вокзал в указанный день и час. Иногда немецкие офицеры отбирали паспорта; чтобы их получить, надо было опять-таки идти на вокзал. Многие отказывались являться, прятались. В таком случае уводили под конвоем, с собаками. Впрочем, забирали не только подростков. Вместе с матерями в лагерях содержались дети нескольких лет от роду. Из воспоминаний Полины Никитиной: «Нас у мамы было трое: Татьяне 7 лет, Валентине 4 годика и мне – два. Всех жителей Жарниково и окрестных деревень стали перевозить в Петрозаводск. Затем толпой повели по городу до улицы Промышленной, где был приготовлен лагерь №3…» В Германию ехали в товарных поездах-телятниках, в вагоны загоняли столько людей, что даже сидя нельзя было вытянуть ноги, а от духоты люди теряли сознание. Многие умирали, не доехав до пункта назначения. Вот что вспоминает Валентина Сомова: «В вагоне на полу лежало немного соломы, в углу стояла параша, было маленькое зарешеченное окно. На вокзале стоял плач матерей, мы из вагонов звали своих мам». Те несколько суток до германской границы узники ехали в ужасающих условиях. Кормили их одни раз в день: давали по кусочку хлеба и питье. Одна из узниц назвала этот напиток эрзац-кофе. Иногда кормили брюквенным супом с червями. Товарные составы с узниками часто попадали под бомбежку. В вагонах были раненые, которым не оказывали никакой помощи, и убитые. Из воспоминаний Оксаны Гребеньковой: «… стоял страшный стон и плач. Всем хотелось есть и вдохнуть хотя бы глоток свежего воздуха». Находились смельчаки, пытавшиеся сбежать, но так как вагоны были под охраной, их тут же возвращали: на станции полицаи с собаками обходили вагоны. И потом, куда бежать?.. Кругом – оккупированная немцами территория. На границе с Германией всех стригли наголо, фотографировали, предварительно присвоив номера, и брали отпечатки пальцев. После везли вглубь страны; на станциях людей группами выводили из вагонов и продавали. Это фактически была продажа рабов на невольничьем рынке. Покупатели ощупывали узников с ног до головы, выбирая тех, что покрепче. Вот что рассказывает Валентина Сомова: «С меня даже платок сняли, смотрели на вшивость. Так покупатель выбирал себе рабыню, платил 10-15 марок и увозил в свое поместье». Тех немногих, которых отобрали, увозили работать на немцев. Подростки смотрели за детьми, работали в поле на лошадях, ухаживали за скотом… Рабочий день начинался часов в шесть утра и заканчивался около полуночи. Вот цитата из сохранившегося письма пятнадцатилетней Кати Сусаниной: «Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с Розой и Кларой – так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон». После распределения или покупки дети попадали в лагеря. Лагеря, как правило, находились в нескольких километрах от заводов, куда узников гоняли на работу. В лагере опять фотографировали и присваивали номер, заменявший имя. Называли узников по номерам, и во всех документах стояли номера. Так заставляли отказываться от имен; оставалось лишь пустое «396», «61827», «36456»… Нумеровали всех, даже грудных младенцев. Из воспоминаний узницы Освенцима Адамовой Надежды Антоновны: «В предбаннике каждый должен был пройти болезненную процедуру выкалывания номера на руке. Когда повели в баню и тушь начала размываться, я закричала: «Ой, мама, смоются циферки и мне снова сделают больно!» Не смылись. Так и остались до сих пор». На одежду нашивался знак «OST», означающий, что узник – человек с востока, достойный только унижения и презрения. После приезда в лагерь детей разлучали с матерями; тех, кто противился, били плетьми. Малолетние дети были для фашистов чем-то вроде нежелательного довеска к рабочей силе (работать наравне со взрослыми заставляли с 13-15 лет). Одна из узниц вспоминает, что видеться с матерями дети могли только во время учебной тревоги: гасили свет, и малыши бежали на голоса мам. Тех, кто не успевал вернуться, сажали в карцер. Узники жили в холодных бараках, куда иногда помещалось до 2000 человек. Отдельные бараки были для «бандитов», т. е., партизан. Люди лежали на двух- или трехъярусных деревянных нарах, зачастую вдвоем на одних. Тут были все болезни, свирепствующие в условиях системы жестокой эксплуатации, голода и истязаний. Понятно, что без наличия лекарств и врачебного обслуживания тысячи узников медленно и мучительно умирали. Вши, клопы кишели между досками нар, от укусов чесалось все тело. Фашисты очень боялись болезней и вшей и поэтому требовали чистоты тела. Многие узники с ужасом вспоминали о так называемых «банях», где их «прожаривали» нередко до потери сознания. Вот что рассказывала Тамара Попова: «А мне приходилось туда в день ходить по два раза, когда совершались эти «помывки». Один раз за себя, а второй, когда чуть отлежишься – за сестру. Она была куда слабее меня и не выдержала бы. Мама не раз в похвалу говорила мне: «Ты, Тамара, у нас железная». Дети работали в лагерях нередко по 12 часов в сутки. Тех, что постарше, сгоняли на строительство водонапорных башен и других подобных сооружений. Дети помладше работали на заводах, а совсем малыши были часто просто предоставлены сами себе. «Иногда детей из концлагеря на повозках возили в госпиталь. Там купали, переодевали, в течение 7-10 дней усиленно кормили, потом брали кровь для немецких солдат. После этого детей клеймили: клеймо в виде двух соединенных колец ставили на правой лопатке. Затем ребят снова отправляли в концлагерь; они спали на соломе, кишевшей паразитами. Насекомые разъедали рану, она долго кровоточила и не заживала…» Так вспоминает Прасковья Александровна Чертова. Понятно, что в таких условиях об образовании не могло быть и речи. «Принципиальная линия для нас абсолютно ясна: этому народу (советскому) не надо давать культуру, - так звучал приказ об отношении к детям, оказавшимся за колючей проволокой. - Вполне достаточно, во-первых, чтобы дети в школах запоминали дорожные знаки; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо», - сказал Гитлер. Конечно, самым радостным днем для изможденных узников стал день освобождения. Мы знали, что умрем мы не в постели, И потому – судьбе наперекор – Мы так неудержимо жить хотели, Как, может, не хотели до сих пор. Сой Анатолий Станиславович. ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ. В 43-ем году, после разгрома немцем под Сталинградом, и приближением фронта, весь наш концлагерь был вывезен в Австрию, в самый страшный концлагерь – МАУТХАУЗЕН. Это была тюрьма среди всех концлагерей. Если из других лагерей те же немцы, отсидев срок, могли выйти на свободу, то из этого выходили только через трубу крематория. Но, видимо, у меня есть ангел-хранитель. Через 2 месяца меня с этапом малолеток перевезли в Германию, в концлагерь Дахау, это 18 километров от Мюнхена. Это огромный концлагерь на 30 тысяч заключенных. За 2 года голода, 12-тичасового каторжного труда, побоев, неожиданных расстрелов и показательных повешений на плацу я приобрел рефлекс зверя. Вот так жизнь может искалечить тебя, да и просто отнять у нас лучшее – самые счастливые годы юности. С 14 до 18 лет у меня их не было. Но за эти годы я многое познал. В лагере были заключенные из всех стран мира, которые участвовали в войне, и общение с ними, и само бытие на грани смерти дало мне огромную супер-школу жизни на выживание. Но вот об одном критическом моменте в Дахау я коротко напишу. В лагере из 30 огромных капитальных бараков (блоков), с 1-го по 11-ый, или 6-го – по нечетной стороне – лагерь-штрассы были заняты под «ревир» (больницу). Даже странно, строили, чтобы уничтожать людей, и вдруг – такая милость. Но это был Мюнхенский военно-медицинский полигон, где на людях (как мы на кроликах) делали, что хотели, любые опыты. Каждый день из ревира в крематорий выезжала запряженная 20-ю заключенными телега, на которой горой вмещалось 40-50 трупов. И вот случилась беда. Одевали нас в полосатую одежку из морской травы, на ногах – деревянные шлепанцы. За три дня до нового года, с 43-го на 44-ый, я сильно простыл (было 5 ° мороза), и, большой температурой, попал в ревир. Обычно туда просто отбирали. И тут я понял, что в мои 16 лет пришел конец. Мы были отрезаны от всего мира, и умереть вот так, о чем на Родине никто, никогда не узнает, мне стало больно и страшно. В ночь под новый год, перебирая прожитое, вспоминая всех родных, и как бы прощаясь, я расплакался и буквально рыдал часа два, пока не выплакал все слезы. В феврале 44-го года всех малолеток собрали на 15 блоке, освободили от работы и представили к нам русских учителей, из бывших эмигрантов. Нас начали учить немецкому, математике и военному делу. Видимо, кто-то сообразил, что нас еще можно использовать. Мы уже стали «шпрехать» по-немецки, выучили все военные команды и структуру военной иерархии. Но через 2 месяца все лопнуло. Нас, 12 подростков, потом отправили в город Бейменхейм. Там был небольшой филиал Дахау. В изолированном от внешнего мира огромном цеху с бытовками изготавливались детали для подземного авиазавода в Кауферинге, где выпускали ФАУ-1 и ФАУ-2. Затем весь этот цех в марте 1945 был перевезен на этот завод. То, что мы увидели на этих поземных заводах, их было более 10, – это невообразимая фантазия. Наступление американцев вынудило их 24 апреля 45 года отправить всех заключенных пешком в Дахау. Немцев-заключенных переодели в военную форму, дали автоматы, и с одним офицером СС и грузовой машиной нас отправили в Дахау. Двое суток без сна и питания мы брели как овцы, останавливаясь лишь на 10 минут для питья воды. Под утро вторых суток мы начали падать. Вот представьте – идешь, просто раздираешь глаза, чтоб не уснуть, т.к. спать хочется так, что готов хоть на смерть, только б уснуть. Смотришь: впереди тебя столб или дерево за 30 метров и вдруг просыпаешься от падения на землю или впереди идущего и, проснувшись, видишь, что до столба еще 20 метров, и только после этого конвой сделал привал. На опушке леса мы упали мертвые и мигом все уснули. Спали всего 20 минут, как нам сказали, но вставать было самой страшной казнью. Но после мы уже не падали, хотя были голодные хуже волков. К вечеру, не дойдя до лагеря всего 30 километров, нас загнали в огромный металлический ангар. Спали мы на стеллажах среди всякого строительного инвентаря. На рассвете мы проснулись от стука и шума – это ребята ломали ворота. Оказалось, что охрана наша ночью разбежалась, и мы с дикой радостью рванули врассыпную. Но при первой встрече с немцами мы растерялись. Они шарахнулись от нас в дома, ведь мы были арестантской форме, и вид, конечно, загнанных зверей. Мы держались впятером, как объединила нас работа. Через полчаса мы набрели на барачный поселок русских, на окраине поселка. Это были русские, угнанные на работу в Германию. Жили они в трех бараках, работали в карьере, где добывали гравий и строили дороги. Приняли нас душевно, понимая, что мы появились почти с того света. Накормили, дали разную одежду – переодеться из полосатой. Проспали мы целые сутки мертвым сном. На следующий день никак не верилось, сон ли это, или действительно свобода. Из бараков мы не выходили, все боялись, а вдруг немцы нагрянут с собаками (как это было часто в лагере), заберут и расстреляют. Но на следующее утро, 28 апреля, мы проснулись от шума. Кричали: «Ура! Наши приехали!». Из окон мы увидели военные машины с белыми звездами на бортах. Мы как-то привыкли, что наши звезды всегда красные. Все с дикой радостью выскочили к дороге. Но оказалось, что это американцы. Среди них нашелся один чех. Поняв, что мы русские и подбодрив нас, что войне скоро конец, и все будет О’КЕЙ – уехали. 2 мая мы узнали, что Мюнхен 1 мая капитулировал. Но где фронт, где наши и когда добьют немцев – мы ничего не знали. И вот, наконец, сколько было радости, когда 9 мая мы узнали, что войне конец. Как хочется, чтобы и наши ребята почувствовали бесконечную боль несчастных детишек, оказавшихся в руках фашистских зверей.В Сургуте существует организация бывших малолетних узников фашистских лагерей. К сожалению, их с каждым годом становится все меньше. В 2010 году клуб объединял 50 человек, в 2015 году, по сведениям Хащиной Валентины Владимировны, в городе проживают 33 человека. В апреле, в День памяти узников фашистских лагерей, они собираются в сургутском театре, поют песни, пляшут, устраивают викторины. Удивительной силы эти люди! Степень влияния трагического на дальнейшую судьбу бывших малолетних узников, конечно же, велика, ведь до сих пор эти люди не могут вспоминать тот период жизни без слёз. Но тем не менее их дух не сломлен в большей степени благодаря их личным качествам. Им нужно совсем немного – всего лишь доля внимания и человеческая доброта и понимание. Воспоминания ветеранов, живущих в Сургуте. Рассказывает Вера Яковлевна Бойчук. Она родилась в 1926 году, в 1941 году закончила семь классов, а весной 1942 года их, 50 мальчиков и девочек, оказавшихся на оккупированной фашистами территории, в вагонах везли в Германию на работу. Их разбросали кого куда – на заводы, в сельское хозяйство. Валентина Яковлевна сначала нянчила господских детей, а потом пришлось трудиться на земле. Доила коров, собирала урожай. Находилась в Западной Германии, при наступлении наших войск их бомбили каждый день. Когда начали немцы отступать, гнали через село военнопленных: какие это были страшные люди! Освободили их союзные войска, потом были другие лагеря, проверки, допросы. Трудности подстерегали и на родине: к бывшим соотечественникам, побывавшим в немецких лагерях, относились с недоверием. Все преодолела, работала, растила детей, как и многие другие. Борис Ануфриевич Кундас, бывший узник Азаричского лагеря. Болотисто-лесная местность гектаров 40-45 находилась в зоне двустороннего обстрела, обнесена колючей проволокой и густо заминирована со всех сторон. В 1944 году в этот холодный ад согнали десять тысяч мирного населения, ограбленного в пути, голодного, плохо одетого и обутого. Узники поистине прошли крестный путь, путь невыразимых мук и невообразимого издевательства. Эти люди – жертвы гитлеровских палачей и убийц. Это – сыны и дочери советского народа: немощные, старики, женщины и дети. Для них устроили немецкие изверги чудовищный лагерь смерти в районе местечка Азаричи Полесской, ныне Гомельской области. Так уж получилось, что в 1936 году именно здесь родился Борис Ануфриевич Кундас. Он рассказывает, что помнит отступление наших: тянутся по дороге, жалкие, кто с ружьем, кто с карабином. После них сразу немцы пришли. Поначалу даже мирно жили с ними, а после Сталинградской битвы немцы совсем озверели. В конце 43-го года всех мирных жителей немцы погнали с собой. Бориса Ануфриевича с мамой и ещё тремя детьми гнали зимой по деревням и лагерям. Двое детей умерло в лагере. Два раза пытались убежать, но куда с детьми денешься. В деревне, где они скрывались у тети, всех погнали в колхозный амбар и подожгли. Его мама и тетя с шестью детьми в снегу зарылись и так спаслись. Остальных всех живьем спалили. Потом, в январе 1944 года, всех сгребли на машины – и в Азаричи, в «лагерь смерти», где в то время десять тысяч народу находилось. Весь лагерь был окружён колючей проволокой и рвом с водой. Открытое место, никакого помещения не было. Зима, мороз. Как-то легла с ним рядом женщина плотненько, утром мальчик проснулся от холода, а она лежит и открытыми глазами смотрит в небо. Мёртвая… Питались тем, что иногда в толпу бросали немцы. Возьмут буханку хлеба, бросят в толпу, в народ. Поймал её, по голове получил, другой отобрал. Чтобы попить, снег топили. Вечером немцы ходили сапогами костры тушили, которые днем разжигали, чтобы хоть немного согреться. Освободили их 24 марта 1944 года. Утром – крик, шум, возгласы «ура!». Наши разведчики с автоматами. Немцев как ветром сдуло. Разведчики поставили флажки на выходе из лагеря, образовали тропинку, узкую дорогу. Выходить можно было только по одному, ни вправо, ни влево. Ну, где там! Свобода! Как рванули – и взрывы: лагерь весь заминированный был. До сих пор помнится: женщина лежит, головы нет, а на груди ребенок. Кто флажок переступал – взрывался на мине. Вернулись на родное место, отец (он по инвалидности вернулся) нашел яму с картошкой, которую зарыл в лесу, вот жизнь настала! Голодно было, но живы остались, и это было главным. Заключение Война в жесткой слепоте своей соединяет и несоединимое: дети и кровь, дети и смерть. В годы битв наша страна делала все, чтобы уберечь детей от страданий. Но все же те дети, которые пережили это все, вели себя, как герои, осилили, вынесли то, что, казалось бы, и взрослому преодолеть не всегда под силу. Они выдержали войну и победили ее вместе со взрослыми. Они отдали свое детство - настоящее, солнечное, с книгами и тетрадями, смехом, играми, праздниками. Отдали это все для нас, чтобы у нас она началась с книг и тетрадей, игр и праздников. Самой природой, условиями существования рода человеческого детям предназначено жить в мире, оберегаемом взрослыми. Война разрушила этот закон, но она же и доказала: когда страна в самых трагических обстоятельствах, считает своей миссией спасение детей , она победит все! Мы просто хотим, чтобы новые поколения знали о героизме своих ровесников, вдохновлялись их биографиями, вгляделись в характеры тех, кто должен стать для них не только легендой, но и высоким образцом, достойным восхищения и подражания. Не иссякает военная тема. Сквозь годы все величавее видится наша Победа и все четче проступают в ней черты тех, кого сама страна, как тот солдат шинелью, укрыла от беды... Дети и война. Страшное это сочетание слов и по сей день возникает внезапно, чтобы обжечь, остановить, чтобы предостеречь. Есть поговорка: "На войне детей не бывает". Это верно, так как эти понятия не совместимы. Ну а те, что выросли в послевоенном мире, - надо ли учить их памяти о войне, нарушать безмятежность юных лет? Это необходимо. Память - наша история. Каким будет взгляд на нее ребенка, таким будет наш завтрашний день. Стерев прошлое, мы стираем будущее. Чем дальше уходит время, тем спокойнее будут воспринимать люди, в том числе дети, жесточайшие ее факты, но никогда не должны они перестать волноваться, узнавая о них. Помнить историю своего народа нужно, чтобы видеть смысл своей жизни. Великая Отечественная война не должна быть забыта не только для того, чтобы не случилось более страшного, но и чтобы люди помнили, что человек способен на многое, и никогда не теряли бы веру в себя... Вы вынесли голод и выжили в холоде, Сквозь грязь, униженья прошли. Так дай же Вам Бог!..И, позвольте, мне голову В поклоне склонить до земли. С. Мальцев, В Шалобаева, бывшие узники. Материалы к исследованию Список литературы 1. Бочарова Н. С. «Дети – узники фашизма», 165 с., Курск, 2004. 2. Ермолюк Л. И. «Седые дети войны. Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей», 403 с., Калуга, 2003. 3. Костин И. А. «Судьба. Сборник воспоминаний бывших малолетних узников фашистских концлагерей», 73 с, Петрозаводск, 1999. 4. Журавлев С. И. «Память пылающих лет», 190 с., М.: «Просвещение» 1985. Интернет - ресурсы Бухенвальд