Путешествие иностранцев в Югру

Автор проекта

Проводникова Мария

Название проекта

Как иностранцы Югру открывали.

Предмет

История, класс 6 Б МБОУ лицей №2

Введение

Сибирь оставалась лишь страною ценного пушного сырья, добывавшегося, однако, купцами через посредников и не требовавшего личных поездок туда. В книге Марко Поло,, дающего в общем важнейшие сведения об этих краях вплоть до XVI в., все это характерно подчеркнуто: охотники, живущие в «стране мрака», ловят много дорогих животных высокой цены, а купцам соседних народов, что покупают меха, «большая от этого выгода и прибыль»; но вот сибирский пейзаж и перспективы торговых странствований: «Есть такие места, где никакая лошадь не пройдет<... > тут большой лед и трясины, лошади там не пройти. И эта дурная страна длится на тридцать днищ». Лишь в «санях без колес», закутанного медвежьего шкурою, везут смелого путешественника собаки «по льду и грязи» «от стоянки к стоянке» в течение 13 дней. Такой рассказ поистине мог отбить всякую охоту побывать в этой негостеприимной стране. Но история говорит об обратном. Лесостепи от правых притоков реки Иртыша до Уральских гор были в I тыс. до н.э. заселены многочисленными племенами угров-скотоводов. По происхождению и языку они были близки северным охотникам и рыболовам – предкам обскихугров. Большое влияние на культуру угорских племен юга Запада Сибири оказали ираноязычные степные кочевники - саки и сарматы. От них угры восприняли многие навыки скотоводства, комплекс кочевнического вооружения и конского снаряжения, обряд погребения умерших в могилах под земной насыпью – курганом. Через иранских кочевников население западносибирской лесостепи установило оживленные торгово-обменные связи с древними государствами древней Азии (Хорземом, Ахеменидским Ираном, Бактрией, Кушанской и Парфянской империями), Древнем Китаем, государством хунну, греческими колониями Северного Причерноморья. Обмен и торговля имели большое значение. Особенно была велика их роль для тех обществ, которые в силу географических причин были лишены важнейших источников сырья. В Западной Сибири обменные отношения прослеживаются уже с позднего каменного века – с неолита. Но резко роль торговли возрастает с началом бронзового века. Это связанно с тем, что на территории Западно-Сибирской низменности не было медных руд. Поэтому в период господства бронзолитейной индустрии, во II-I тыс. до н. э., все медные и бронзовые орудия труда были сделаны в таежном Обь-Иртыше из привозного металла. Медь поступала в основном из двух металлургических центров древности – из Прикамья и с Саян и Алтая. На протяжении I тыс. до н. э. все большее значение приобретают связи с населением лесногоПриуралья. С берегов Камы в сибирскую тайгу поступали не только металл и готовые бронзовые изделия (оружие и украшения для костюма), но и продукция античных городов Северного Причерноморья и Средней Азии(стеклянные и каменные бусы, бронзовые зеркала и т.п.). Удивительно, но связи населения тайги с их южными соседями, уграми-скотоводами западносибирской лесостепи, были очень ограниченными. Малочисленные находки южного происхождения на севере менее всего свидетельствуют об устойчивых торговых связях. Это скорее трофеи, полученные в результате набегов на южных соседей: железный шлем, разрубленный мощным поперечным ударом, вырезанные из парфянских и бактрийских блюд медальоны. В древности и раннем средневековье важнейшей торговой магистралью Евразии был Великий шелковый путь, связывавший Китай через Среднюю Азию и Иран с Западной Европой. По этому пути в Европу попадала главная «валюта» древности – шелковые ткани. Но в VIII- IX вв. значение Великого шелкового пути резко упало. Китай потрясла череда гражданских войн и крестьянских восстаний. Следствием их была гибель огромных масс населения и падение производства шелка. В тот же период в результате завоеваний арабов погибли многие города Ирана и Средней Азии – важнейшие центры транзитной торговли на Великом шелковом пути. И тогда шелк в качестве международной «валюты» заменили меха – шкуры ценных пушных зверей (соболя, горностая, лисицы, белки, бобра и т.п.).возникли две новые магистрали – путь «из варяг в греки» и Волжский путь. Главным товаром на них были меха. Волжский путь проходил по землям Хазарского каганата. По этому пути меха, добытые в землях финно-угорских народов севера Европы, проникали на рынки мусульманских стран. В обмен на меха на север попадали самые различные товары, в том числе огромное количество драгоценной серебряной посуды, награбленной арабскими завоевателями в Иране, Сирии и Средней Азии. Именно таким образом на берега Камы попали серебряные блюда, некогда находившиеся в сокровищнице иранских шахиншахов.Что же привлекало мусульманских купцов на далеком севере? Прежде всего, конечно же, меха – шкуры соболя, горностая, черной, черно-бурой и красной лисы, белки, куницы, песца, бобра.Кроме того, арабские и персидские географы X – XIV вв. упоминают рыбий зуб (моржовые клыки), слоновую кость(бивни мамонта), бобровую струю, рыбий клей, соколов для охоты, а так же невольников и невольниц. В обмен на это, по описаниям средневековых авторов, в Югру поступал один вид товара – «мечи из стран ислама» и сабли. В конце XV в. направление торговых путей резко меняется. Посредниками на них становятся сменявшие друг друга молодые татарские государства юга Западной Сибири – Тюменское ханство, затем государство Тайбугидов и Сибирское ханство. Возрождаются караванные трассы, бывшие когда-то, в конце I тыс. до н. э., основными торговыми магистралями, связывавшими лесостепное Зауралье с государствами Средней Азии. Они проходят уже напрямую от среднеазиатских оазисов до татарских городов Тюмени и Сибири. В 1481 г. Тюменский хан Ибак сделал попытку ликвидировать Волжанский торговый путь. Он захватил ордынскую столицу Сарай и увел оттуда всех купцов в Тюмень, переместив сюда торговую ставку (Орду-Базар). Русские летописцы с удивлением отметили тот факт, что Ибак-хан «перевел Орду-Базар в Тюмень не грабя». Ясно, что тюменский хан намеревался изменить направление торгового пути так, чтобы он не проходил через Волгу. Во время движения торгового каравана к Тюмени на него напали ушкуйники устюжанина Андрея Мишнева и повергли его погрому. В XVI в., после гибели Тюмени, новым центром торговли между Югрой и Средней Азией стал город Сибирь на Иртыше. Особенно возросла его роль при сибирском хане Кучуме. При нем в Сибирь перенеслись много бухарских торговцев и ремесленников, были установлены прочные дружественные связи с крупнейшими угорскими княжествами.

Гипотеза

Были ли русские первопроходцы первыми "иностранцами", путешествующими в Югру. Что сыграло значительную роль в освоении Югры иноземцами. Сразу оговоримся, что временной отрезок мы берем до первого похода Ермака, так как традиционно принято считать, что именно с Ермака началось открытие Сибири и ее освоение.

Цель

Подтвердить (или опровергнуть) выдвинутые гипотезы в процессе изучения материалов по теме исследования

Задачи работы

1. Изучить всю доступную информацию по теме

2. Систематизировать и обобщить найденный материал.

3.Сформулировать выводы.

4.Создать собственный продукт - презентацию по теме проекта. Варианты представления результатов исследования - устный доклад на лицейской научно-практической конференции; компьютерная версия.

РУССКИЕ ИДУТ

Русские давно проявляли интерес к Западной Сибири. Первые сведения о «Каменном Поясе» (Уральских горах) и лежащих за ним землях появились в новгородских летописях еще в XI веке. В XII веке новгородцы уже «ходили» в Югорские земли (так они называли северо-западную часть Западной Сибири), а с XIII века считали Югорские земли своей территорией. Начиная с 1364 года в летописях новгородцев отмечаются первые военные походы по реке Оби вплоть до ее верховьев. В летописных описаниях местного населения встречаются наблюдения, свидетельствующие о том, что новгородцы могли знать не только о территориях тундровых и таежных областей, но также о степях южной Сибири и Алтайских горах. Основная дорога в Сибирь, открытая новгородцами, проходила морским путем. Путешествие из Архангельска до Обской губы, по письменным свидетельствам, занимало всего три недели. Великий Новгород, по словам историка Н.И. Костомарова, «снабжал мехами целую Европу». В первоначальных представлениях новгородцев о богатствах Югры и ее людях было немало фантастического. Путешественники рассказывали, что белки и олени там падают на землю, как дождь из туч. «Самородный зверинец», «кладовая мягкой рухляди» привлекала ватаги торговых людей и новгородские рати. С 1187 года нижняя Обь входила в «волости подданные» Великого Новгорода, а после его падения перешла к московским князьям, которые с 1502 года стали добавлять к своим титулам слова «Обдорские и Югорские».

ХРОНОЛОГИЯ ЗАВОЕВАНИЯ ЗЕМЕЛЬ ЮГОРСКИХ

Новгородцы первыми прибыли к Уральскому хребту, чтобы свирепо покарать тамошних обитателей за злонамеренную неуплату причитающейся с них дани Господину Великому Новгороду. И в самом деле, у новгородцев в ту пору были уже устоявшиеся веками «права» обирать северные приуральские и зауральские народы. Право это новгородцам досталось через многолетнее подавление мужественной борьбы местных жителей за свою свободу.Про то, что в этих краях можно хорошо поживиться, новгородские ушкуйники поначалу вызнали, вернее всего, от соседей-варягов. И уже на страницах первых русских летописей, на скрижалях несторовой «Повести временных лет», фиксируются поползновения граждан Великой Северной Русской Республики установить свое владычество над этими дальними землями.

1032. Новгородцы, под предводительством Улеба, предприняли поход к железным воротам, окончившийся неудачно, так как они были побеждены юграми, «и вспять мало их возвратишася, но мнози там погибоша».

1096. В Несторовой летописи занесены первые более обстоятельные сведения об юграх. В летописи рассказывается, как новгородец ГюрятяРоговичпослал своего отрока (слугу) за сбором дани к обитателям берегов р. Печоры, откуда посланный перебрался в Югру. Как ни сопротивлялись североуральские обитатели, но пришлось им покориться злой силе и стать данниками Господина Великого Новгорода. Начиная С XI века, по всему Северному Уралу, Предуралью и Зауралью, вплоть до обских вод, рыскали жестокосердые сборщики дани, обогащая пермскими и югорскими мехами казну своего города. А меха отсюда шли великолепные, высокосортные шкурки куниц, соболей, горностаев, белок. Ведь по тем временам мало сказать, что за них многие готовы были платить любые деньги. Эти шкурки сами были деньги. Русская куна (мера ценности вещи) ведь происходит от слова-понятия «куница». От него происходит и другая русская мера ценности — гривна. «Именем гривны означалось известное число кун, некогда равное ценою с полуфунтом серебра» (Н. М. Карамзин). Кстати, Н. М. Карамзин упоминает и о немалом потоке серебра, который тек к удачливым ушкуйникам и сборщикам дани от пермских и югорских племен: «…Новгород серебром и мехами собирал дань в Югре…»

1114. В Ипатьевской летописи читаем об огромных богатствах Югры, что олени там падают из туч и «возростают и расходятся по земли». Дань, собиравшаяся с югров, так и называлась югорщиною и состояла из звериных шкур и моржовых клыков, закамского серебра и «узорочья» (украшения из финифти, мозаики и хрусталя и особенно из бисера).

1187. Новгородские сборщики дани «избьенибыша», как в Югре, так и в Печоре и Заволочье, причем из них «паде голов о сте (около ста) доброименитых».

1193. Несчастный поход новгородцев против Югрии, под предводительством воеводы Ядрея. «Копим серебро и соболи и ина узорочья, а не губите своих смерд и своей дани», говорил югорский князь новгородцам и, усыпив их бдительность, вероломно перебил почти весь новгородский отряд. «И бе туга и беда останку живых, бебоосталося их 80 муж».

1264. С половины XIII века, если нельзя установить это для более раннего времени, Югрия уже была в числе Новгородских волостей, что видно из договорных грамот новгородцев со своими князьями, древнейшая из которых относится к 1264 году.

1323. Новый, более счастливый, поход на Югру новгородцев, которых на обратном пути ограбили и перебили возмутившиеся устюжане.

1329. Были избиты устюжскими князьями новгородцы, «которые были пошли на Югру».

1364. «Зимою с Югры новгородцы приехаша, дети боярски и молодые люди, и воеводы Александр Абакунович, Степан Ляпа; воеваша по Оби реки до моря, а другая половина рати на верх Оби воеваша».

1407 В русских летописях впервые встречается название Сибирской земли, по случаю указания на то, что хан Тохтамыш (в княжение Дмитрия Донского, в 1382 году, разоривший Москву) был убит в этом году ханом Шадибеком — в Сибирской земле.

1446. Новый поход новгородцев на Югру, под начальством воевод Василия Шенкурского и Михаила Яковля, неудачный, как и поход 1193 г. 1465. Как гласит Архангелогородский летописец, Иван III Васильевич приказал устюжанину ВасильюСкрябе идти военным походом в Югорскую землю. Поход был удачным.

1481. Андрей Мишнев с вольницею и устюжанами ходили в великую Пермь на вогуличеи, которых и разбили у Чердыни. Ограбили попавшихся на Каме чужестранных купцов и тюменских татар. Большой поход был совершен по приказу Ивана III Васильевича против вогулов. Удачный бой на устье реки Пелыни (приток Тавды, впадающей в Тобол). Вогульский князь Юмшан отступил, а воеводы со своим войском пошли по Тавде до Оби, в Югорскую землю, где взяли в плен местных князей. Вышла рать в поход из Устюга 9 мая, а вернулась 1 октября. Присягали на верность великому князю полоненные вогульские, югорские князья и сибирский князь.

1488. Иван III начал титуловаться Югорским.

1496. Умер Махмет, Сибирский хан, возвративший южную Югрию под власть сибирских ханов и перенесший столицу из Тюмени в Сибирь (Искер).

1499. Окончательное покорение всей Югорской земли; совершен большой поход за Урал, под предводительством князя Семена Федоровича Курбского, князя Петра Федоровича Ушатого и Василия Ивановича Заболоцкого-Бражника, начальствовавших над пятью тысячами устюжан, двинян и вятчан.

В 1499 году великий князь Московский приказал князьям Семену Курбскому – Ярославскому, Петру Ушатому и В. Заболоцкому – Бражнику перейти «Каменный Пояс» и окончательно занять Югорскую землю. Большая рать, численностью до 4 тысяч человек двинулась к берегам Печоры, разделившись на два отряда, Ушатый повел своих воинов Мезенским путем, устюжане и жители Выми шли с Курбским через Вымский волок.В. Заболоцкий – Бражник и Ушатый основали близ берега Печоры опорный пункт для похода на Урал-Пустозерский острог. Оттуда русские двинулись на восток. Из сохранившихся свидетельств можно понять, что отряды в течение 17 дней пытались перевалить через высоты Полярного Урала, но наконец нашли ущелье для прохода. По просторам Югры отряды мчались на лыжах и оленьих и собачьих нартах. Воины достигли туземного городка Ляпин (Вогульский городок). От Ляпина русские ходили далее к востоку. Совершив путь в 4650 верст, побывав на западном берегу Оби, взяв не менее 40 поселений, Курбский и Ушатый возвратились весной 1500 года в Москву. Вскоре в странах Западной Европы распространился слух о том, что русскими открыта северная страна, где на высоких горах гнездятся белые кречеты. Около 1518 года русские уже исследовали Полярный Урал. Так, например, в Москву был вызван с Севера некий Угрим, брат которого совершил восхождение на одну из вершин Югорских гор. В 1500 году Семен Федорович Курбский завершил трудный и победоносный поход в Югру и присоединил к московским владениям земли от Печоры до Оби.

1500 Присоединение обских земель к Москве. Написано «Сказание о человецехнезнаемых в Восточной стороне»

1514. При Великом князе Василии Ивановиче, для удобства управления, обширнаяЮгрия разделена на Обдорию, места по обеим сторонам нижней Оби, и Кондию, по р. Конде, левому притоку Иртыша. В титул Великого князя вносится название князя Кондинского и Обдорского.

1555. В январе пришли в Москву послы от Сибирского царя Едигера, поздравили царя с покорением царств Казанского и Астраханского и били челом от имени всей сибирской земли, чтобы царь взял их «в свою волю и под свою руку». Послы сказали, что черных людей в Сибирской земле 30700 человек, и царь наложил на них дань: в год по 1000 соболей, да посланнику царскому за данью — 1000 белок.

1556. Собрана неполная дань с земли Сибирской. Английская компания снарядила экспедицию (по обыкновению — безрезультатную) под начальством Стефана Бурро, для открытия северного морского пути.

1557. В сентябре воротились в Москву посланные в Сибирь служилые татары и с ними прибыл посланник ЕдигераИвтемир; привезена полная дань и грамота шертная со княжею печатью, где говорилось о том, что Едигер принимает на себя обязательство давать ежегодную дань со всей Сибирской земли.Григорий Аникин Строганов 4 апреля получил от царя Грозного жалованную грамоту на земли, расположенные по обеим берегам Камы до Чусовой, всего на расстоянии 146 верст, с 20-летними льготами от платежа всякой дани, предоставлено Строгановым полное право вершить суд и расправу со своими людьми. Разработка руд была воспрещена, а о всяком месте нахождения руды должны были доносить в Москву.

1563. В грамоте к польскому королю Сигизмунду употребляется в титуле царском «всея Сибири».Хан Кучум, Муртазеев сын, Шибанского рода, взял город Сибирь, убил князя Едигера и брата его Бек-булата, назвался царем Сибирским и прекратил давать дань Москве.

1567. Завязано непосредственное знакомство русских с Китаем: Грозный царь послал атаманов Ивана Петрова и БурнашаЯлычева с дружественными грамотами к неизвестным властителям неизвестных народов «проведывать государства». Посланники были в Пекине, но не представлялись богдыхану, по неимению приличных подарков.

1569.Кучум подчинил себе югров, остяков и вогуличей, бывших данниками Москвы.В марте Иван Грозный посылает к Кучуму сибирского татарина Аису с грамотою, где сказано: «преж сего Сибирский Едигер князь на нас смотрил и с Сибирские земли со всеена всяк год дань к нам присылал».

1571-72. Присылка в Москву Кучумом первой дани, с просьбою принять под свою руку. Для приведения к присяге отправлен в Сибирь боярский сын Третьяк Чабуков.

1572. «Ходил воевать царя Кучума князь Афанасий Лыченицын, без удачи; потерял много народу, все пушки и зелье».

1574. Дарована 30 мая грамота Якову и Григорию Строгановым на Тахчее и Тоболе строить крепости и держать людей у железного промысла, у рыбных ло-вель и у пашен. Людей не тяглых призывать, но не беглых, ни татей, ни разбойников; всельников на этих землях освободить от всякой службы и повинности. Дозволено строить крепости не только на Тоболе, но и на Иртыше, Оби и на иных реках, в пределах Сибирской земли. Относительно рудных промыслов в грамоте сказано: «А где в тех местах найдут руду железную, и им руду делати, а медяну руду или оловянную, свинчатую и серы горючие где найдут, и те руды на испытделати, а кто похочет и иных людей то дело делати, и им делатиосвобождати, да и в оброк приводити, как бы нашей казне была прибыль».

1577. Спасаясь от преследования царских войск и от ожидавшей его, по указу Ивана Грозного, «лютой и позорной» смерти, атаман поволжских разбойников Ермак, с 6000 товарищей и 4 другими атаманами: Иваном Кольцо, Яковом Михайловым, Никитою Паном и Матвеем Мещеряком, убежал с Волги к верховьям Камы. Настоящее имя Ермака было Василий Тимофеевич Аленин-Повольский. Отец его переселился из Юрьевца-Повольского на р. Чусовую к Строгановым и получил прозвище Повольского. Василий Тимофеевич Аленин-Повольский ходил в молодости на стругах по Волге и Каме, был артельным кашеваром, за что и получил утвердившееся за ним исторически прозвище Ермака (ермак — значит артельный котел). Дед Ермака был посадский человек г. Суздаля, Афанасий Григорьев Аленин, переселившийся во Владимир и бежавший затем из тюрьмы, где он сидел за сношения с муромскими разбойниками и сбыт награбленных ими вещей, в Юрьевец-Повольский уезд.

1578. В сентябре Ермак выступил в первый поход в Сибирь, на стругах вверх по р. Чусовой. Зазимовать пришлось на р. Сылве, куда — по незнакомству с местностью — свернули участники похода. Дружина Ермака в материальном отношении была обеспечена Строгановыми, как пищевыми продуктами, так и боевыми припасами. Таким образом, первыми «иностранцами» в Югре все-таки оказались русские, потому что история взаимоотношений Руси и Зауральской Югры уходит в глубь веков. Представляют несомненный интерес разнообразные русско- угорские контакты — военные, политические, торгово-обменные, даннические. Если оценивать степень развития различного рода контактов, то можно отметить, что в первое время, в XI—XIII—XIV вв. походы в Югру за мехами имели не только характер военно-грабительских набегов, но и торгово-обменных предприятий, хотя торговля была, конечно, не эквивалентна. При этом торговый обмен, по-видимому, преобладал. На это указывает большое число находок русских вещей и местных подражаний им в пределах лесного Зауралья и Нижнего Обь-Иртышья. Маршруты на Югру,известными еще с древности, пользовались обитатели Северного Приуралья и Зауралья. В летописи содержится указание на меновую торговлю: «есть в горе той просечено оконце мало, и туда молвят, не разумеху язык их, но кажуть железо и помавают рукою, просящи железо, и аще кто дает им железо, или нож, или сокиру, и они дают скорою противу есть же». Из данного отрывка видно, что изделия из железа—ножи, топоры и др. являлись важным объектом немой меновой торговли. Древнерусские изделия и изготовленные по их образцу вещи местных мастеров в лесном Обь-Иртышье представлены орудиями труда и предметами быта: топорами, ножами, кресалами, игольниками, резцами, пробоями, замками, но главным образом - украшениями: различными подвесками, лунницами, височными кольцами, бусами, браслетами, перстнями. На отдельных памятниках обнаружена древнерусская керамика, а также предметы вооружения. Древнерусский втульчатый топор Иностранцы в Югре

Иностранцы в Югре

Сибирь, страна ценного пушного сырья, была привлекательна для купцов как русских, так и иностранных. Представление о землях сибирских расширялись к семнадцатому веку меньшее, чем английские и голландские, но все же очень крупное значение имели также труды немецких, датских путешественников, непрерывно расширявших запас сведений о Сибири и наполнявших европейское представление о ней более или менее достоверным фактическим материалом. Энергичные попытки ознакомления с Сибирью иноземцев не могли не обратить на себя внимание Московии. Действительно, уже с ранних времен мы видим с ее стороны самые серьезные намерения воспрепятствовать такому ознакомлению: на всякую, даже косвенную, попытку в этом направлении в Москве смотрели с подозрительностью и опаской. А. Маршу в 1584 г. запретили поездку к Оби и отняли купленные там его русским комиссионером меха. Когда английский посол И. Боус в том же году потребовал, чтобы царь открыл англичанам приморские пристани устьев Печоры, Оби, Енисея (Исленди-реки), то последовал ответ, что «тому статись невозможно», так как в этих краях водятся соболи и кречеты, товары слишком дорогие, чтобы их отпускать в английскую землю и Московскому государству «как без того быти». Из договора Б. Мушерона с Зеландскими штатами видно, что он понес значительные убытки в России, после того как здесь распространилась молва о его географических изысканиях: ему запрещено было торговать в России; полагают даже, что «агенты Мушерона, добывавшие сведения о северо-восточных краях, возбудили подозрение московского правительства и были высланы из России». Такой же политики московское правительство придерживалось и в XVII в. Лишь, пользуясь смутою, смогли англичане пробраться и на Печору, и в «Пермский край». Но с восстановлением твердой власти их вновь водворили на старые места и крепко закрыли Поморье от любопытных иноземных взоров. В 1616 г. в Москве получено было письмо тобольского воеводы Куракина, который высказывал опасения, что «немцы» воспользуются морской дорогой от Архангельска до Мангазеи для торговли с сибирскими инородцами; в ответ на это последовал «торговым и промышленным людям всех городов и ясачным самоедам и татарам» крепкий наказ; «чтобы немецких людей на Енисей и в Мангазею никого не пропускали, и с ними не торговали и дорог им ни на какие места не указывали». Когда в 1615 г. в Карской губе снова появились «немецкие люди» голландская экспедиция под командой Корн. Босмана, — московское правительство, получив обэтому сведения, снова подтвердило прежние запрещения

Еще в XVI в. в эпоху счастливых для Москвы войн Ивана Грозного с Литвой, Ливонией и Швецией и в столице, и по другим городам появилось много «пленных немцев» и «литвы», «которых можно было купить, как продажную военную добычу и обратить в крепостную зависимость». За скупкой полонных людей ездили и Строгановы в Москву и Ярославль, и в результате к ним попали «полонские люди немцы и литвяки», по купчим «иманые и купленые» 83; неудивительно, что, снаряжая Ермака в поход за Урал, Строгановы в подмогу его дружине, по словам сибирских летописей, «своих людей даша им, немец и литвы триста человек» 84; немало иноземцев было, вероятно, и в позднейших регулярных войсках, ведших борьбу за овладение Сибирью; так, еще в 1635 г. литовцы и немцы были посланы против бурят 85. В 1633 г. в Тобольске при 552 чел. служилых было 170 иноземцев — литвы, поляков, черкес и немцев. Так шло изучение Сибири иностранцами вплоть до XVIII в. — при многообразной форме посредничества русских людей — прямыми и окольными путями. В передаче на Запад географических данных об этой стране так или иначе принимало участие и московское правительство, и все общество допетровской эпохи снизу доверху — от промышленников и «охочих людей» до знатных бояр, не гнушавшихся общества чужеземцев или падких на денежные награды дьяков московских приказов. Добытые сведения попадали в западную литературу, являлись новыми вкладами в науку землеведения, их использовали при исправлении карт Азии. Значение русских открытий для географического кругозора эпохи подчеркнуто уже давно; быстрое освоение русскими громадной территории доныне повергает в изумление исследователей, но они при этом подчеркивают чисто стихийный характер русского продвижения к Тихому океану. Иностранные известия, сохранившие нам имена и рассказы о деяниях русских «охочих людей», рисуют его картину: «На сем же каменирастяхудеревие различное: кедри и певга и прочая; в них же жительство имеют звериерозличнии, ови подобии на снедение человеком, ови же на украшение и одеяние риз... Много же и сладкопесневые птицы, паче же и многоразличные травные цветы...; реки тамобысть пространные и прекрасные зело, в них же воды сладчайшие и рыбы различные множество; на исходящих же сих рек дебрь плодовитая на жатву и скотопитательные места, пространна зело<... >. Горы высокие, дебри непроходимые, утес каменный яко стена стоит и поглядеть — заломя голову; в горах тех обретаются змии великие, в них же витают гуси и утицы, вороны черные и галки серые, орлы и соколы, кречеты и лебеди и иные дикие», — пишет Аввакум. «В том же Сибирском царстве живут люди розноязычни. Первиетатаровя, также вогуличи, остяки, самоедь, лопане, тунгусы, киргизы, калмыки, якуты, мундуки, гвиляги, гарагили, имбаты, зеншаки, сымцы, аринцы, моторцы, тогинцы, сиянцы, чаландасцы, камасирцы, и их много разноязычных людей в том великопространном сибирском царстве... » Многое поражало в Сибири русского пришельца, а он все дальше шел на восток и за ним не могло поспеть и любопытство иноземцев. В 1410 г.баварскому солдату Шильтбергеру, пленнику золотоордынского хана, довелось быть участником одного из наездов Едигея в Сибирь, и в своей автобиографии он кратко описал полудикие сибирские племена, их религию и быт; Шильтбергеру известно уже и слово Сибирь (Ibissibur), но сведения его слишком кратки, а порою и маловразумительны. С таким скудным запасом данных о Сибири, добытых миссионерами, купцами, случайными людьми, Европа встретила новую историческую эпоху. 1544. В изданной в Базеле космографии Мюнстера находится несколько сведений о странах зауральских, и в приложенной карте указаны земли, обитаемые вогулами, калмыками и частью орды Киргиз-Кайсаков, и города: Сибирь и Обдорск.

«Записки о московских делах»

1549 году в Вене вышло первое издание нашумевшей книги С. Герберштейна «Записки о московских делах».Сигизмунд Герберштейн, посол императора Макси¬милиана и испанского инфанта Фердинанда, посетил Московию в 1517 и 1526 годах. Во время этих поездок он собрал богатейшие сведения для будущей книги. Герберштейн не скрывал, что «Записки о московских делах» были основаны на устных рассказах русских людей — просвещенных «московитов», с которыми по¬стоянно встречался путешественник.Григорий Истома, толмач Власий и Дм. Герасимов не раз плавали морем в Данию, огибая Скандинавский полуостров. Герберштейн записал рассказ Истомы о плаваниях в Скандинавию. Князь Семен Курбский, ге¬рой похода в Югру, водил русское войско за восточный склон полярного Урала. В руках у Герберштейна побы¬вал русский «Дорожник», содержавший описание путей в Югру, на Печору и Обь. Эти новые области, занятые С. Курбским, еще не были известны географам Запад¬ной Европы. Герберштейн охватил своими описаниями огромные пространства от Белого моря до «Китайского озера» (озера Зайсан), от Дона до новой Югорской страны. Замечательные сведения о Руси и прилегаю¬щих к ней странах были сообщены Герберштейну так¬же русскими послами в Испанию князем И. Ярославским-Засекиным и С, Трофимовым (еще в 1525 году ученый Иоганн Фабр записывал их рассказы о Моско¬вии). Герберштейн совершил в 1526 году вместе с Ярославским-Засекиным и Трофимовым путь из Вены в Москву.

В вышедшем в Вене сочинении барона Герберштейна «RerumMoscovicarumCommentariietc.» есть указание на то, что некоторые народы за Уральским хребтом состоят данниками великих князей Московских.Из Англии снаряжена экспедиция, в составе трех судов, под начальством адмирала ГугаВиллоби и капитанов Ричарда Ченслера и Дурфорта — для торговых сношений с Китаем посредством северного морского пути. Хотя главная цель экспедиции не была достигнута, но в то же время она послужила началом торговых сношений англичан с Россией. Именно: одно из судов с капитаном Ченслером зашло в устье Северной Двины, откуда, высадившись на берег, Ченслер отправился в Москву, явился к царю Ивану Грозному, даровавшему английской компании право торговли с Россией. Интересно провести параллель предприимчивости англичан и русских: в то время, как первые англичане только что еще достигли Архангельска, наши русские промышленники плавали уже давным-давно на Мурман, Шпицберген и новую Землю, и вели морскую торговлю с устьями Оби и Енисея. В грамоте к английскому королю Эдуарду VI царь Иван IV Грозный именуется повелителем Сибири.

«ЗлатокипящаяМангазея»

В 1600 году у началось освоение обширной и богатой области Мангазеи в бассейне реки Таз, между Обью и Енисеем. «Мангазейскую страну» проведывал Федор Дьяков, проникший туда еще с 1598 года. В 1600 году в Мангазею был послан правительственный отряд под начальством Дм. Хрипунова и М. Шаховского. В это время там уже существовало зимовье промышленников. В 1601 году Савлук Пушкин и В. Масальский заложили город Мангазею на берегах Таза. «ЗлатокипящаяМангазея», как ее называли, была средоточием пушных сокровищ Северной Сибири, раскопки археолога Н. Чернецова подтвердили, что Мангазея была окружена стеной с пятью башнями.

В городе был гостиный двор, две церкви, таможня, здание правительственных учреждений. На мангазейском городище были найдены кости коров и свиней, оловянная посуда, китайский фарфор, цветное стекло, следы бронзового литья и ковки железа, куски дубленой кожи и т.д. Мангазея имела далеко простиравшиеся торговые связи. В ней было было свыше ста человек постоянного населения и до тысячи пришлых промышленников, морехов и купцов. В истории сохранились свидетельства, что в Сургуте из Оби производилась торговля с китайцами. Купцы из Китая, видимо, приходили вМангазею. Уже в 1612 годугодуанглийские разведчики добывали Мангазее. В 1620 году московское правительство закрыло путь морем в Мангазейский порт, так как туда старались проникнуть иноземцы. В 1672 году город Мангазея был упразднен.

ЛОГАН

В 1611 г. английская торговая компания, директором которой был тогда Томас Смит, в надежде на большую прибыль попыталась завязать непосредственные сношения с крайним северо-востоком России и для этого послала специальный корабль, который предпринял путешествие к устью Печоры.Корабль назывался «Дружба» («Amitie»), и капитаном на нем был Джемс Вэден (JamesVadun), опытный и смелый моряк, хорошо изучивший условия плавания по полярным водам и не раз ходивший до Шпицбергена. Снявшись с якоря в Темзе 11 апреля 1611 г., «Дружба» обогнула Норвегию и, пройдя Белое море, сделала попытку продвинуться как можно дальше на восток. Устья Печоры корабль достиг 11 июля этого года. На корабле находились Вильям Гордон из Гулля (WilliamGordonofGull), «тот самый Гордон, который в 1603 г. по поручению Черри, вместе с Беннетом, отправился на север и первый из англичан прибыл на остров Черри» (Гамель, стр. 190), затем Ричард Финч и, наконец, факторы ДжосиасЛоган, его помощник Вильям Персглоу (Pursglove) и ученик МармадьюкУильсон.Логан, Персглоу и Гордон на шлюпке с шестью гребцами проехали через Сухое море к р. Печоре и поднялись по ней до Пустозерска, куда прибыли 16 июля. Здесь не без труда выхлопотали они разрешение у таможенных сборщиков на некоторое время остаться в Пустозерске. Не забудем, что дело происходило в самый разгар смутного времени. Даже отдаленный Пустозерск испытал на себе влияние всеобщей разрухи: воеводы в нем не было; последний, как рассказывали Логану, в 1610-1611гг. зажег острог, принеся этим пожаром большие опустошения, а затем уехал. Характерно, что во время поездки в Пустозерск, - когда англичане приставали к различным рыбачьим шалашам, хозяева их почти все убегали, принимая чужих пришельцев при первом взгляде за поляков. Только безвластием и полной независимостью местных администраторов и можно объяснить удачу предприятия Логана и его спутников и продолжительность их пребывания в этом крае. Закупив много товаров, Гордон с Персглоу возвратились на корабль «Дружбу», «первый с тем, чтобы поплыть дальше, а второй для того, чтобы с Уильсоном опять проехать в Пустозерск и привезти с корабля различные товары».Логан, Персглоу и Уильсон остались в Пустозерске на зиму, изучая условия местных рынков и особенно интересуясь странами, расположенными к востоку от него. Как путешествие «Дружбы» до устья Печоры, так и дальнейшие странствования и приключения англичан на суше известны нам довольно подробно, благодаря ряду донесений, посланных ими в Англию, и по дошедшим до нас их путевым дневникам. Из них наибольший интерес представляют для нас материалы Логана и Персглоу, касающиеся Сибири и полученные ими расспросным путем главным образом в Пустозерске.Логан был довольно сведущим лицом в торговых делах. Еще в 1603 г. он был назначен торговым агентом в Колу и пробыл там пять лет. Вероятно, он выучился тогда русскому языку, который очень пригодился ему во время путешествия 1611 г. и зимовки в Пустозерске для собирания сведений о странах северо-востока и торговых путях в Китай. Некоторые исследователи отдают предпочтение известиям Персглоу, с которыми донесения Логана зачастую имеют не только сходство, но и текстуальную близость, и предполагают, что Логан в некоторых случаях пользовался известиями Персглоу как первоисточником (так думает, например, Henning, DieReiseberichte.), однако такой вывод, если он даже и правилен, все же несколько не делает их менее интересными, так как известия двух англичан собирались ими в одном и том же месте и, вероятно, от одних и тех же лиц; кроме того, известия эти не совпадают друг с другом вполне, а иногда Логан рассказывает пространнее, чем Персглоу; Логан несомненно сам знал русский язык и имел возможность собирать сведения самостоятельно. Интересно отметить, что Логан был знакомым Ричарда Гэклюйта и, быть может, собирал географические данные по его инструкциям и поручению: это в свою очередь увеличивает их ценность. Между прочим, Логан и Гордон, будучи на Колгуевом острове, даже назвали одну реку по имени Гэклюйта, что говорит об их уважении к английскому историографу. Письма Логана к Гэклюйту могут подтвердить, что Логан, пожалуй, интересовался географическими вопросами не только с узкопрактической точки зрения и сделался, вероятно, корреспондентом интересным и очень ценимым. Однако сам Гэклюйт, умерший в 1616г., не смог воспользоваться всеми материалами, доставленными ему Логаном, и они достались его продолжателю Перчасу, который и напечатал их в своем сборнике. Среди этих материалов находились письма Логана и род дневника, веденный им во время зимовки в Пустозерске в 1611-1612 гг., в который он заносил все интересовавшие его сведения, полученные из бесед с местными жителями и приезжими туземцами — самоедами, тунгусами. Как в письмах, так и в дневнике много данных о Сибири. Логан уже слышал про р. Енисей и, случайно увидев купленный у самоеда кусок слонового зуба (вероятно мамонтова кость), полагал, что находится на пути в Китай и Индию. В письме к Гэклюйту от 16 августа Логан описывал морской путь к Оби через Югорский Шар, упоминая о Енисее, тунгусах и делая предположения, правда неудачные, об этимологическом сходстве названий тунгус и Тангут. В описании мощной реки за Енисеем, текущей на юг, с большой долей вероятия можно видеть Амур. Все эти известия заслуживают большого внимания. Логан вместе со спутниками энергично изучал также местный рынок и выяснил, что главным центром русско-сибирской торговли была Слободка (теперь предместье г. Мезени). Англичане накупили много ценных товаров, по преимуществу пушнины, и сухопутьем вернулись в Холмогоры в конце сентября 1612 г.

От Мезени до Китая

В 1625 году Англии вышел из печати известный Самуэля Порчеса. В книге приводились драгоценные сведения об изучении севера. Большинство из них было всевозможными способами добыто от русских мореходов и землепроходцев агентами английской Московской компании. Некий Марш в 1584 году узнал, что русские мореходы уже в то время освоили морской путь от Вайгача до устья Оби. Черри, более известный в Московии - с именем ФрянчишкиЧирея, в 1587 году отзывался о русских как о великих путешественниках. От русских он узнал о «Теплом море» за Обью, то есть о Тихом океане. Разведчик Д. Логанвстречался с русским, который первым проник в Мангазею. От русскихЛоган слышал рассказы о торговле с таджиками, бухаруами и татарами в ТобольскеРичард Финч в 1611-1616 годах встречал русских, путешествовавших из Мезени на Печору, Обь, Енисей и к границам Китая. Землепроходец Волк из мезенской земли провел у китайского рубежа шесть лет. Около 1611 года в Сургуте на Оби процветала торговля с купцами из Китая и страны Алтын-хана. Безвестный Филат еще до 1611 года проникал далеко на восток, в область, населенную эвенками.В сборнике Порчеса было помещено описание похода Ивана Петлина в Монголию и Китай (1618— 1620 гг.).Лучший список сочинения Ивана Петлина был выкраден или тайно куплен Джоном Мерриком, зятем ФрянчишкиЧирея, первым послом британской короны в Москве.Любопытно, что одновременно исчезла и карта путешествия И. Петлина. Такова краткая история «английских» источников о русском Севере и ранних связях Руси с Китаем и Средней Азией.

Из Тобольска в Пекин

В 1652 году тобольский воевода В. Б. Шереметев отправил одно из первых русских посольств в Китай. В Пекин поехали сын боярский П. А. Ярышкин и «бухарец» СеткунАблин. Петр Ярышкин и Аблин благополучно возвратились в Тобольск в 1655 году. Сохранились данные о том, что СеткунАблин сопровождал сына боярского Ивана Перфильева во время его посещения Пекина в 1658— 1662 годах. В 1668—1672 годах СеткунАблин вместе с конным казаком Иваном Тарутиным вновь пересек пустыню Гобипо дороге в Пекин и обратно. Сохранились их «распросные речи» об этом походе, записанные в Тобольской приказной палате. Послы доставили в То-больск ценные китайские товары.СеткунАблин, по-видимому, был уроженцем «Малой Бухарии», то есть Западного Китая. Он долго жил в Тобольске ; где имел «хоромы» в Татарской слободе. Что касается Петра Ярышкина, то его дальнейшую жизнь удается проследить до 1682 года. В 1677 году Ярышкин находился в Верхнеколымске, после чего отправился для службы в пеших казаках вДаурские остроги. Походы Ярышкинаа и Аблина укрепили торговые Сибири с Китаем и Джунгарией.Есть древние китайские карты. На них указаны проходы с Оби на Печору. По Оби шел торговый путь в Китай.

«Московия» Джона Мильтона

В 1674 году умер Джон Мильтон — великий поэт и деятель английской революции. В 1649 году он начал работу над книгой «Московия, или Известия о Московии». Этот труд Мильтон выполнил еще тогда, когда был зрячим. В 1941 году советский ученый М. П. Алексеев опубликовал отрывки из «Московии» Мильтона, касающиеся Сибири, сопроводив их ценными примечаниями. Джон Мильтон писал об Оби, Мангазее, Тюмени, Тобольске, Томске. Одна из глав книги названа «О Тунгуске и других прилежащих с востока странах до самого Китая». Дж. Мильтон сообщал о русских открытиях на Енисее и Пясине, свидетельствовал о торговле русских с купцами из Китая в Сургуте (1611). Мильтон знал о походе в Китай казака Ив. Петлина в 1618 году. «Эти известия внесены сюда потому, что мы их имеем от русских, которые также рассказывают, что за Обью есть море, до того теплое, что в окружностях его живут разного рода морские птицы и зимой и летом», - писал Дж. Мильтон. Это замечательное для того времени свидетельство о Тихом океане. В поэме «Потерянный рай» Мильтон указывает на «предполагаемый пролив, находящийся восточнее Печоры и ведущий к брегам Китая». Известно, что Дж. Мильтон вел дипломатическую переписку с Москвой. Таким образом, по мере того как Сибирь колонизовалась русскими выходцами, она входила в более близкие торговые сношения со средней и восточной Азией. Многие сибирские города сделались значительными торговыми центрами (например, Тобольск, Тюмень, Тара, Томск). Сюда приезжали бухарские купцы. Многие из бухарцев совсем поселились в торговых сибирских городах. Скоро наши сибирские владения достигли пределов Китая, и это повлекло за собою возникновение русско-китайской торговли. Первые шаги сделаны были русскими. В 1655 г. одному из детей боярских, Феодору Байкову, отправившемуся из Тобольска в Китай «для присматривания в торгах и товарах и в прочих тамошних поведениях», удалось достигнуть Пекина. В 1689 г. был заключен в Нерчинске торговый трактат о свободной торговле русских в Китае и китайцев в России.

Заключение

Итак, именно русские открыли европейцам Северную Азию через посредство иноземцев, бывавших в Москве. Какое значение имеют их известия для науки? Они интересны для нас с разнообразных сторон; они зафиксировали такие факты, о которых молчат русские источники, явившись тем самым важнейшим материалом для истории и исторической географии; они осветили далекие северные просторы, оказав самое значительное влияние на развитие познания земли. Но все же они несколько односторонни: иностранный интерес к Сибири зачастую не был бескорыстным проявлением любознательности. Каждое известие о землях за «Каменным поясом» интересно. Большинство из них принадлежит торговым людям, дипломатам посольств или случайным людям на русской службе. Ученые среди них встречались редко (Герберштейн, Олеарий, Коллинз, Витсен); перед каждым стояла чисто практическая цель. Отсутствие в Сибири дорог, затруднительность сообщения привлекали особое внимание к водным путям как к главным артериям транспорта; неудивительно поэтому, что гидрографические данные стоят в этих известиях почти всегда на первом месте. Далее шли вызванные теми же торговыми надеждами известия экономического порядка — условия сибирских рынков, перспективы сбыта товаров и получения ценного пушного и рыбного сырья; последнее открывало интерес к области зоологии, природных и климатических условий края; у Коллинза (1670), в связи с полученным им естественно-историческим образованием и специфическими интересами его как медика, мы находим уже попытку дать более или менее цельную характеристику флоры и фауны Сибири. На последнем месте, однако, всегда стоял человек: его замечали не так охотно. Авторы нередко ограничиваются самыми шаблонными отзывами: сибирские жители составляют «варварское и дикое племя»; это люди «дикие и даже совершенно варвары»; лишь изредка проглядывает стремление объяснить, почему в них больше «звериного, чем человеческого»: «Поскольку леса заполняют эти земли, люди стали одичалыми и озверелыми». Шлейсинг дает уже самую отрицательную характеристику как туземного, так и русского населения в Сибири. Среди всех этих высокомерных отзывов, основанных не столько на собственных наблюдениях, сколько на оценках предшествующих писателей, попадаются, однако, очень любопытные указания, которые с пользой для себя используют историк и этнограф: таковы, например, английские известия о расселении туземных племен по Енисею, этнографический этюд Флетчера о самоедах, рассказы Массы о тунгусах, другие голландские и английские известия о самоедах и др. Анонимный путешественник в Тобольске в 1666 г. приводит в своем сочинении уже довольно подробные этнографические описания тобольских татар, бухарцев, калмыков, вникая в их внешний быт (одежда, жилище, пища) на основании систематически производившихся наблюдений. Естественно, что характеристика языка сибирских туземцев должна была особенно затруднять иностранцев. Можно найти в них самые неопределенные данные, вроде, например, свидетельства, что «княжество Сибирь» говорит «особым языком» или что туземцы «не владеют общепонятной речью», «лишены способности членораздельной речи» и т. д.

Лесостепи от правых притоков реки Иртыша до Уральских гор были в I тыс. до н.э. заселены многочисленными племенами угров-скотоводов. По происхождению и языку они были близки северным охотникам и рыболовам – предкам обских угров. Однако уже тогда это были два разных народа, сильно различавшихся по образу жизни, культуре и мировоззрению. Основой хозяйства лесостепных племен было полукочевое скотоводство. Разводили лошадей, коров, овец. В сезонных поселках в небольших количествах содержали свиней. В отличие от степей в лесостепи плодородные пойменные пастбища позволяли ограничиваться достаточно непродолжительными перекочевками. Значительную часть времени года население жило оседло Охота и рыболовство имели подсобное значение. О том, что угры лесостепи этого периода занимались земледелием, достоверных данных нет. Оседлый образ жизни способствовал высокому развитию различному производств – металлургии, гончарства, ткачества. В V в. до н. э. местное население осваивает добычу и обработку железа. В III-II вв. до н. э. железные орудия труда и оружие почти полностью вытесняют бронзовые. Большое влияние на культуру угорских племен юга Запада Сибири оказали ираноязычные степные кочевники - саки и сарматы. От них угры восприняли многие навыки скотоводства, комплекс кочевнического вооружения и конского снаряжения, обряд погребения умерших в могилах под земной насыпью – курганом. Через иранских кочевников население западносибирской лесостепи установило оживленные торргово-обменные связи с древними государствами древней Азии (Хорземом, Ахеменидским Ираном, Бактрией, Кушанской и Парфянской империями), Древнем Китаем, государством хунну, греческими колониями Северного Причерноморья.

Обмен и торговля имели большое значение в жизни обществ древности. Особенно была велика их роль для тех обществ, которые в силу географических причин были лишены важнейших источников сырья. В Западной Сибири обменные отношения прослеживаются уже с позднего каменного века – с неолита. Но резко роль торговли возрастает с началом бронзового века. Это связанно с тем, что на территории Западно-Сибирской низменности не было медных руд. Поэтому в период господства бронзолитейной индустрии, во II-I тыс. до н. э., все медные и бронзовые орудия труда были сделаны в таежном Обь-Иртыше из привозного металла. Медь поступала в основном из двух металлургических центров древности – из Прикамья и с Саян и Алтая. На протяжении I тыс. до н. э. все большее значение приобретают связи с населением лесного Приуралья. С берегов Камы в сибирскую тайгу поступали не только металл и готовые бронзовые изделия (оружие и украшения для костюма), но и продукция античных городов Северного Причерноморья и Средней Азии(стеклянные и каменные бусы, бронзовые зеркала и т.п.). Удивительно, но связи населения тайги с их южными соседями, уграми-скотоводами западносибирской лесостепи, были очень ограниченными. Малочисленные находки южного происхождения на севере менее всего свидетельствуют об устойчивых торговых связях. Это скорее трофеи, полученные в результате набегов на южных соседей: железный шлем, разрубленный мощным поперечным ударом, вырезанные из парфянских и бактрийских блюд медальены.

В древности и раннем средневековье важнейшей торговой магистралью Евразии был Великий шелковый путь, связывавший Китай через Среднюю Азию и Иран с Западной Европой. По этому пути в Европу попадала главная «валюта» древности – шелковые ткани. Но в VIII- IX вв. значение Великого шелкового пути резко упало. Китай потрясла череда гражданских войн и крестьянских восстаний. Следствием их была гибель огромных масс населения и падение производства шелка. В тот же период в результате завоеваний арабов погибли многие города Ирана и Средней Азии – важнейшие центры транзитной торговли на Великом шелковом пути. И тогда шелк в качестве международной «валюты» заменили меха – шкуры ценных пушных зверей (соболя, горностая, лисицы, белки, бобра и т.п.). возникли две новые магистрали – путь «из варяг в греки» и Волжский путь. Главным товаром на них были меха. Волжский путь проходил по землям Хазарского каганата. По этому пути меха, добытые в землях финно-угорских народов севера Европы, проникали на рынки мусульманских стран. В обмен на меха на север попадали самые различные товары, в том числе огромное количество драгоценной серебряной посуды, награбленной арабскими завоевателями в Иране, Сирии и Средней Азии. Именно таким образом на берега Камы попали серебряные блюда, некогда находившиеся в сокровищнице иранских шахиншахов.

Что же привлекало мусульманских купцов на далеком севере? Прежде всего, конечно же, меха – шкуры соболя, горностая, черной, черно-бурой и красной лисы, белки, куницы, песца, бобра. Кроме того, арабские и персидские географы X – XIV вв. упоминают рыбий зуб (моржовые клыки), слоновую кость(бивни мамонта), бобровую струю, рыбий клей, соколов для охоты, а так же невольников и невольниц. В обмен на это, по описаниям средневековых авторов, в Югру поступал один вид товара – «мечи из стран ислама» и сабли.

В конце XV в. направление торговых путей резко меняется. Посредниками на них становятся сменявшие друг друга молодые татарские государства юга Западной Сибири – Тюменское ханство, затем государство Тайбугидов и Сибирское ханство. Возрождаются караванные трассы, бывшие когда-то, в конце I тыс. до н. э., основными торговыми магистралями, связывавшими лесостепное Зауралье с государствами Средней Азии. Они проходят уже напрямую от среднеазиатских оазисов до татарских городов Тюмени и Сибири. В 1481 г. Тюменский хан Ибак сделал попытку ликвидировать Волжанский торговый путь. Он захватил ордынскую столицу Сарай и увел оттуда всех купцов в Тюмень, переместив сюда торговую ставку (Орду-Базар). Русские летописцы с удивлением отметили тот факт, что Ибак-хан «перевел Орду-Базар в Тюмень не грабя». Ясно, что тюменский хан намеревался изменить направление торгового пути так, чтобы он не проходил через Волгу. Во время движения торгового каравана к Тюмени на него напали ушкуйники устюжанина Андрея Мишнева и повергли его погрому. В XVI в., после гибели Тюмени, новым центром торговли между Югрой и Средней Азией стал город Сибирь на Иртыше. Особенно возросла его роль при сибирском хане Кучуме. При нем в Сибирь перенеслись много бухарских торговцев и ремесленников, были установлены прочные дружественные связи с крупнейшими угорскими княжествами.

Список используемой литературы

И.В. ЩегловХронология истории СибириНовосибирск: Издательский Дом «Сибирская горница». – 2006. – 168 с.

Интернет - ресурсы

• История Сибири

• государства в Сибири

• XVII века глазами современника. С.У.Ремезов и его "История Сибирская"

• Земля Сибирская пошла В.Сафронов

• форум "Дружина"

• севера Сибири в первой половине 2-го тыс.н.э.

• портал"Хронограф"

• хроники

• памятники Древней Руси(архив летописей)

• "Ермак"

• и остроги Западной Сибири

• в Сибирь:электронная библиотека

• http://lib.rus.ec/b/355799/read

• http://lib.rus.ec/b/183335/read