Солдат, поэт и вольнодумец

Автор проекта Екатерина Рубан Название проекта Солдат, поэт и вольнодумец... Предмет, класс История, 6 класс Введение Денис Давыдов... В этом имени и звон боевого металла, и звучные аккорды задорной гусарской лиры, и обаяние незаурядной личности – человека широкой души, удалого нрава и неподражаемого таланта. Его нельзя было не любить. Всякий, кто знал Дениса Давыдова, восхищался его храбростью, поэтической натурой и острым умом. Им гордились друзья, его воспевали поэты, художники писали портреты. При жизни о нём слагались легенды. Герой Отечественной войны 1812 года, поэт пушкинской плеяды, Денис Васильевич Давыдов прожил недолгую, но яркую жизнь. Актуальность Историю своей страны, должен знать каждый человек, а героев великих сражений тем более. Многие имена нам известны, такие как Дмитрий Донской, Александр Невский, Александр Суворов, М. Кутузов, Багратион, Нахимов, Ушаков и др. Я хочу рассказать историю жизни гусара, вольнодумца, историка, поэта. Объект исследования Личность Д.В. Давыдова и Отечественная война 1812 года. Предмет исследования Личность и судьба Д.В. Давыдова. Основополагающий вопрос Что мы знаем о Д.В. Давыдове, герое войны 1812 года? Проблемные вопросы 1. Д.В.Давыдов – солдат, увлекающийся поэзией, или поэт, служащий в армии. 2. Участие Д.В.Давыдова в войне 1812 года и походах русской армии. 3. Писатель – историк, публицист. 4.Что такое гусарская лирика Давыдова 5.Какой предстает война 1812 в стихах Давыдова. Цель Узнать о Д. Давыдове как организаторе впервые в мировой батальной практике партизанского движения, историке основоположнике гусарской лирики. Задачи 1. Изучить исторические и литературные источники о жизни Д.В. Давыдова 2. Рассказать о Давыдове Д.В. –участнике баталии 1812 года. 3. Познакомиться с Д.В. Давыдовым как поэтом и прозаиком. 4. Систематизировать полученную информацию о Давыдове. 5. Создать презентацию для защиты исследовательской работы на интегрированном уроке истории и литературы. Методы 1. Проектирование. 2.Информационно - аналитический. Детство и юность Певец-гусар, ты пел биваки, Раздолье ухарских пиров И грозную потеху драки, И завитки своих усов. С веселых струн во дни покоя Походную сдувая пыль, Ты славил, лиру перестроя, Любовь и мирную бутыль. Я слушаю тебя и сердцем молодею. Мне сладок жар твоих речей, Печальный, снова пламенею Воспоминаньем прежних дней. Я всё люблю язык страстей, Его пленительные звуки Приятны мне, как глас друзей Во дни печальнын разлуки. 1821 г. Пушкин А. С., Денису Давыдову Давыдов Денис Васильевич родился в семье бригадира Василия Денисовича Давыдова (1747—1808), служившего под командованием А. В. Суворова, в Москве. Давыдовская биография началась с суворовского благословения. Сам Давыдов описал тот день вдохновенно в очерке «Встреча с великим Суворовым». Только так и можно было сыграть увертюру к судьбе солдата и поэта, при жизни ставшего легендарным — как и Суворов. Шёл 1793 год. В то время Василий Денисович Давыдов — гусар, как и его сын, — командовал Полтавским легкоконным полком. Суворов осматривал полк и отобедал с Давыдовым. Девятилетний полковничий сын Денис жил при армии, лихо ездил верхом, любил оружие и грезил о сражениях. Суворов спросил его: «Любишь ли ты солдат, друг мой?». Надо сказать, что великий полководец умел проницательно судить о людях по ответам на неожиданные вопросы. Денис ответил без промедления, по-суворовски пылко: «Я люблю графа Суворова; в нём всё — и солдаты, и победа, и слава». Суворов был в восторге: «Помилуй Бог, какой удалой! Быть ему военным человеком. Я ещё не умру, а он уже три сражения выиграет!». Разумеется, Давыдов не забудет суворовского благословения. Через много лет седеющий гусар напишет шутливую автобиографию. Ему удастся скрыть своё авторство — и многие знающие люди примут «Очерк жизни Дениса Васильевича Давыдова» за сочинение самого генерала Ермолова! В этом жизнеописании он со смаком расскажет о своих детских шалостях после суворовского благословения: «Маленький повеса бросил псалтырь, замахал саблею, выколол глаз дядьке, проткнул шлык няне и отрубил хвост борзой собаке, думая тем исполнить пророчество великого человека. Розга обратила его к миру и к учению. Но как тогда учили! Натирали ребят наружным блеском, готовя их для удовольствий, а не для пользы общества: учили лепетать по-французски, танцевать, рисовать и музыке; тому же учился и Давыдов до тринадцатилетнего возраста. Тут пора была подумать и о будущности: он сел на коня, захлопал арапником, полетел со стаею гончих собак по мхам и болотам — и тем заключил своё воспитание». Бригадир Василий Денисович Давыдов, как и его кумир Суворов, был супротивником павловского опруссачивания русской армии. Он был вынужден уйти в отставку вскоре после воцарения Павла Первого. Как и Суворов, при Павле он оказался под судом, власти конфисковали солидную часть немалого состояния Давыдовых. Воспоминания об этой несправедливости долго не покидали юного Дениса Васильевича. После свержения и гибели императора Павла честное имя Давыдовых было восстановлено, вернулся и материальный достаток. Несмотря на малый рост, Давыдова приняли в кавалергардский полк. А в 1804-м он поступил на службу в Белорусский гусарский. Военная карьера В 1801 году Давыдов поступил на службу в гвардейский кавалергардский полк, находившийся в Петербурге, хотя, когда Денис только явился определяться в полк, дежурный офицер наотрез отказался его принять из-за его маленького роста. Тем не менее, Денис добился, чтобы его приняли: за обаяние, остроумие и скромность, вскоре его очень полюбили офицеры. Позднее в автобиографии он и сам весело обрисует себя в сей знаменательный час (снова ведя речь о собственной персоне в третьем лице): "Наконец привязали недоросля нашего к огромному палашу, опустили его в глубокие ботфорты и покрыли святилище поэтического его гения мукою и треугольною шляпою". В сентябре 1802 года Давыдов был произведен в корнеты, в ноябре 1803 — в поручики. В это же время начал писать стихи и басни, и в баснях стал очень едко высмеивать первых лиц государства. Из-за сатирических стихов последовал перевод Дениса из гвардии, в Белорусский гусарский полк с дислокацией в Подольской губернии на Украине, с переименованием в ротмистры Так с кавалергардами поступали очень редко и только за большие провинности - трусость в бою, казнокрадство или шулерство в картах. Однако Денису в гусарах понравилось. Там он познакомился с героем своих "зачашных песен" поручиком Бурцевым. Лихие пирушки, буйные шутки - всё это он теперь воспевал в своих «зачашных песнях», оставив писание басен. Плохо было только то, что Денис Давыдов чуть было, не пропустил первую войну с Наполеоном. Гвардия принимала участие в сражениях с французами, а его гусарский полк - нет. Молодой кавалерийский офицер, мечтавший о ратных подвигах и славе, был вынужден оставаться в стороне от этих событий, в то время как его брат Евдоким, бросив гражданскую службу в Иностранной коллегии, поступил в кавалергарды и успел прославиться под Аустерлицем. Евдоким был тяжело ранен и попал в плен. Денис во что бы то ни стало, решил попасть на фронт. В ноябре 1806 года Давыдов ночью проник к фельдмаршалу М. Ф. Каменскому, назначенному в это время главнокомандующим русской армии. Этот старичок в ночном колпаке, чуть не умер от страха, когда перед ним появился Денис и потребовал отправить его на фронт. Только всё это оказалось зря, так как Каменский всего неделю командовал армией. Он был снят, так как помутился рассудком. Вышел к войску в заячьем тулупе, в платке и заявил: «Братцы, спасайтесь, кто как может…». По одной из версий, он спятил после появления перед ним ночью Дениса Давыдова. Но, слава о таком отчаянном гусаре дошла до Марии Антоновны Нарышкиной, фаворитки государя. И она помогла ему в его желании воевать. В начале 1807 года он был назначен адъютантом к генералу П. И. Багратиону. В своё время Давыдов в одном из стихов вышутил длинный нос Багратиона и поэтому немножко побаивался первой встречи с ним. При первой встречи, Багратион сказал своим офицерам: «Вот тот, кто потешался над моим носом». На что Давыдов, не растерявшись, ответил, что писал о его носе только из зависти, так как у самого его практически нет. Шутка Багратиону понравилась. И он часто, когда ему докладывали, что неприятель «на носу», переспрашивал: "На чьём носу? Если на моём, то можно ещё отобедать, а если на Денисовом, то по коням!". Уже с 24 января 1807 года Денис Давыдов участвовал в боях с французами. В сражении при Прейсиш-Эйлау он находился при Багратионе, который появлялся со своим адъютантом на самых опасных и ответственных участках. Один бой, по мнению Багратиона, был выигран только благодаря Давыдову. Он в одиночку бросился на отряд французских улан и те, преследуя его, отвлеклись и упустили момент появления русских гусар. За этот бой Денис получил орден Святого Владимира IV степени, бурку от Багратиона и трофейную лошадь. В этой и других битвах Давыдов отличился исключительной храбростью, за что был награжден орденами и золотой саблей. Давыдову не раз удавалось отбивать у врага военные припасы и продовольствие, перехватывать переписку, наводя тем самым страх на французов и поднимая дух русских войск и общества. В 1809 г., состоя при кн. Багратионе, командовавшем войсками в Молдавии, Давыдов участвовал в различных боевых операциях против турок. Отечественная война 1812 года При начале войны 1812 г. Давыдов состоял подполковником в Ахтырском гусарском полку и находился в авангардных войсках генерала Васильчикова. 21 августа 1812 года в виду деревни Бородино, где он вырос, за пять дней до великого сражения Денис Васильевич и предложил Багратиону идею партизанского отряда. Для одобрения своей идеи он послал письмо князю. Вот небольшой фрагмент этого письма: «Ваше сиятельство! Вам известно, что я, оставя место адъютанта вашего, столь лестное для моего самолюбия, вступая в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей… Вы мой единственный благодетель; позвольте мне предстать к вам для объяснений моих намерений; если они будут вам угодны, употребите меня по желанию моему и будьте надеждны, что тот, который носит звание адъютанта Багратиона пять лет сряду, тот поддержит честь сию со всею ревностью, какой бедственное положение любезного нашего отечества требует…» Приказ Багратиона о создании летучего партизанского отряда был одним из его последних перед Бородинским сражением, где он был смертельно ранен. В первую же ночь отряд Давыдова из 50 гусар и 80 казаков попал в засаду устроенную крестьянами, и Денис чуть не погиб. После этого Давыдов надел мужицкий кафтан и отпустил бороду. Со 50 гусарами и 80 казаками в одной из вылазок он умудрился взять в плен 370 французов, отбив при этом 200 русских пленных, телегу с патронами и девять телег с провиантом. Его отряд за счёт крестьян и освобождённых пленных быстро разрастался. Быстрые его успехи убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и он не замедлил дать ей более широкое развитие и постоянно присылал подкрепления. Наполеон ненавидел Давыдова люто и приказал при аресте расстрелять Дениса на месте. Ради его поимки выделил один из лучших своих отрядов в две тысячи всадников при восьми обер-офицерах и одном штаб-офицере. Давыдов, у которого было в два раза меньше людей, сумел загнать отряд в ловушку и взять в плен вместе со всеми офицерами. С переходом границы Давыдов был прикомандирован к корпусу генерала Винцингероде. По всей Европе о храбрости и удачливости Давыдова слагали легенды. Когда русские войска входили в какой-нибудь город, то все жители выходили на улицу и спрашивали о нем, чтобы его увидеть. За бой при подходе к Парижу, когда под ним было убито пять лошадей, но он вместе со своими казаками всё же прорвался сквозь гусар бригады Жакино к французской артиллерийской батарее и, изрубив прислугу, решил исход сражения — Давыдову присвоили чин генерал-майора. В чем заслуга Д. Давыдова как военного Европейскую же славу снискал он себе как инициатор создания летучих партизанских отрядов. Давыдов первым предложил партизанский род войны, исторически, может быть, не новый, но в русской армии до тех пор почти не применявшийся. Незадолго до Бородинской битвы Кутузов разрешил Денису Давыдову, бывшему в тот период командиром гусарского полка, сформировать небольшой летучий отряд (партизанскими армейские отряды тогда не называли). Инструкцию командиру отряда лично написал Багратион: «Ахтырского гусарского полка господину подполковнику Давыдову. По получении сего извольте взять сто пятьдесят казаков от генерал-майора Карпова и пятьдесят гусар Ахтырского гусарского полка. Предписываю вам взять все меры, дабы беспокоить неприятеля и стараться забирать их фуражиров не с фланга его, а в середине и в тылу, расстраивать обозы и парки, ломать переправы и отнимать все способы. Словом сказать, я уверен, что сделав вам такую важную доверенность, вы потщитесь доказать вашу расторопность и усердие и тем оправдаете мой выбор. Рапорты же ваши присылать ко мне тогда, когда будете удобный иметь случай; о движениях ваших никому не должно ведать и старайтесь иметь их в самой непроницаемой тайности. Что же касается до продовольствия команды вашей, вы должны сами иметь о том попечение». В том грозном 1812 году Денис Давыдов раскрылся во всей своей полноте - как патриот Родины и военный деятель. Давайте заглянем в «Послужной список Д.В.Давыдова»: "1812 год. Командовал группой наездников в окрестностях Вязьмы, Дорогобужа, Гжатска. Взял в плен 3560 человек нижних чинов, 43 штаб и обер-офицеров. В сражении под Алеховым, Смоленском. Разбил наголову большой отряд французов"... Полистаем книги его. «Пусть грянет Русь военною грозою, - я в этой песне запевала!» - каким надо было быть прозорливым воином и поэтом, чтоб так верно предугадать своё предназначение. «Я был рожден для рокового 1812 года" - какую надо было иметь дерзость, чтоб с клеймом неблагонадежного свободолюбца возглавить партизанский отряд и громить француза-захватчика в его тылу! «Я не поэт, я – партизан, казак», - и как же надо было любить военное дело, чтоб в минуту опасности найти такой непопулярный, но такой верный путь к спасению Отечества! Д.В. Давыдов –историк, писатель - баталист. Проза Военную славу партизану Денису Давыдову обеспечило талантливое перо поэта, публициста и военного историка. В 1821 году он опубликовал «Опыт теории партизанского действия», а после ухода в отставку, как он сам говорил, «пустился в военные записки». Написанные увлекательным языком, его произведения пользовались большой популярностью в России. Но это не столь историко-публицистические, сколь литературные произведения. Недаром же бывший кавалерист, а впоследствии декабрист и писатель А.А. Бестужев-Марлинский в одном из писем заметил: «Дениса Давыдова судите по его словам; но между нами будь сказано, он более выписал, чем вырубил себе славу храбреца». Денис Давыдов первым подробно осветил в русской литературе партизанские действия. Причем сделал это талантливо и увлекательно. Благодаря его произведениям, именно его в обществе стали считать инициатором и одним из организаторов партизанского движения, тем более что он уже имел славу лихого гусара. При всем личностном подходе Дениса Давыдова к рассказам об Отечественной войне 1812 года, именно благодаря ему, мы получили развернутое описание партизанской борьбы и самоотверженных действий многих реальных участников тех событий. Ему же принадлежит и первое теоретическое обобщение опыта деятельности партизанских отрядов в Отечественной войне. Кстати, именно произведениями Давыдова пользовался Лев Толстой при создании «Войны и мира», сделав и самого Дениса прототипом одного из своих героев. При этом Толстой, основательно изучивший войну 1812 года, прекрасно понимал истинную роль Давыдова в организации партизанского движения. Талантливому пиру военного историка-публициста принадлежат следующие труды: Прозаические статьи Давыдова делятся на две категории: статьи, носящие характер личных воспоминаний, и статьи историко-полемические. Из первых наиболее известны: «Встреча с великим Суворовым», «Встреча с фельдмаршалом графом Каменским», «Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау», «Тильзит в 1807 г.», «Дневники партизанских действий» и «Записки о польской кампании 1831 г.». По ценности сообщаемых данных эти военные воспоминания и до сих пор сохраняют значение важных источников для истории войны той эпохи. Ко второй категории относятся: «Мороз ли истребил французскую армию», «Переписка с Вальтер-Скоттом», «Замечания на некрологию H. H. Раевского» и некоторые другие. Собрания сочинений Давыдова выдержали шесть изданий; из них наибольшей полнотой отличаются трёхтомные издания 1860 и 1893, под ред. А. О. Круглого (прил. к журн. «Север») «Моя жизнь — борьба». Эти слова Вольтера Денис Давыдов поставил эпиграфом к своим «Военным запискам». Эпиграф содержит двойной смысл. Один — открытый: борьба на полях сражений, священная борьба за родину. Другой — скрытый : изнурительная и обидная для самолюбия борьба, которую пришлось вести с недоброжелателями, бюрократами, выскочками, холодными карьеристами, просто злобными ничтожествами — со всеми, кто дружно преследовал знаменитого воина за все, что в нем их раздражало: за вольный, непокорный нрав, за беспощадный язык, за презрение к плацпарадной шагистике, которые пришли на смену воинской отваге и предприимчивости. В 1831 году, вернувшись из Польши, он уже навсегда «распоясался и повесил шашку свою на стену». Как сам Давыдов говорил, он «пустился в военные записки»: «Не позволяют драться, я принялся описывать, как дрались». В положении обойденного и обиженного человека он находит для себя две богатые темы. Это, во-первых, «воспоминания эпических наших войн, опасностей, славы» и, во-вторых, «злоба на гонителей или на сгонителей с поля битв на пашню». Естественно, что сочинения Давыдова сильно страдали от вмешательства цензуры или вовсе не попадали в печать. Под конец жизни у Дениса Давыдова остались одни воспоминания о 1812 годе, в который он, говоря его словами, навсегда «врубил свое имя». В 1838 году один из русских литераторов писал: «Два утра просидел я с Денисом Давыдовым, который стареет ужасно и живет в прошедшем или, лучше сказать, в одном: 1812 годе и Наполеоне». Через несколько лет после Отечественной войны в 1831 г. Денис Давыдов вышел в отставку с чином генерал-лейтенант. И с тех самых пор он начал писать. Лирика Денис Васильевич Давыдов вошёл в литературу как создатель «гусарской лирики». Это вечное «приложение»: «поэт-партизан», «поэт-воин», «певец-витязь», «певец-гусар». В отношении к Д.Давыдову сочетания подобного рода стали настолько привычны, что мы перестали замечать их несочетаемость. Именно с Денисом Давыдовым и с его поэзией связано и особенное культурологическое отношение к самому понятию «гусар». До появления его стихотворений в сознании русского человека «гусары» («легкоконные воины». – Вл. Даль) ничем не отличались от «улан», «драгун», «кирасир» или «гренадёр». Служба в гусарских войсках поначалу вовсе не была престижной: тот же Давыдов начал служить в куда более привилегированном Кавалергардском полку – и лишь в 1804 году, за сочинение противоправительственных басен, был «понижен» рангом и сослан в Белорусский гусарский полк. Но в этом же году стало расходиться в многочисленных списках его стихотворение, положившее начало особенному отношению к гусарам. Стихотворение это было посвящено лихому буяну А.П. Бурцову, старшему сослуживцу автора, - и если бы не это стихотворение, то имя Бурцова, пьяницы и гуляки, ничем более себя не прославившего, давно бы кануло в вечность… Бурцову, призывание на пунш Бурцов, ёра, забияка, Собутыльник дорогой! Ради бога и... арака Посети домишко мой! В нём нет нищих у порогу, В нём нет зеркал, ваз, картин, И хозяин, слава богу, Не великий господин. Он - гусар, и не пускает Мишурою пыль в глаза; У него, брат, заменяет Все диваны куль овса. Нет курильниц, может статься, Зато трубка с табаком; Нет картин, да заменятся Ташкой с царским вензелём! Вместо зеркала сияет Ясной сабли полоса: Он по ней лишь поправляет Два любезные уса. А на место ваз прекрасных, Беломраморных, больших На столе стоят ужасных Пять стаканов пуншевых! Они полны, уверяю, В них сокрыт небесный жар. Приезжай - я ожидаю, - Докажи, что ты гусар. 1804 Представленный Давыдовым гусар – это был, собственно, первый в русской литературе живой образ воина, воссозданный путём словесного творчества. В стихах «поэта-воина» фактически нет ни одного описания сражения (какие есть у «невоинов» Батюшкова или Пушкина). Он часто ограничивается упоминанием неких «опорных» деталей военного быта («Сабля, водка, конь гусарский…») и охотнее воспевает не «сечу», а «биваки»… Использовались Давыдовым и гиперболы, например, с непременной «водкой», столь «ухарски» потребляемой на пирушках: «Ставь бутылки перед нами…». Усы – с самых ранних стихов поэта – стали своеобразным символом гусара – «честью гусара»: «С закрученными усами…», «И с проседью усов…». Ещё более пестрят этими самыми «усами» стихотворные послания к Давыдову: «усатый запевала», «и закрутив с досады ус», «усатый воин». Благодаря этому образу понятие «гусар» стало нарицательным и даже расширительным: в обиход вошли слова «гусарить» («молодцевать из похвальбы, франтить молодечеством». – Вл. Даль) и «гусаристый»… Козьме Пруткову принадлежит шутливый, но очень глубокий афоризм: «Если хочешь быть красивым, поступи в гусары». Денис Васильевич был отнюдь не прочь «погусарить» и в стихах, и в прозе. Стихи свои он сам называл «крутыми», что проявлялось в особенной «взбалмошности» их языка и стиля: «понтируй, как понтируешь, фланкируй, как фланкируешь… («Гусарский пир», 1804). В «Песне старого гусара» (1817), упрекая гусар молодого поколения в отступлении от былых идеалов, автор восклицает: «Говорят: умней они.… Но что слышим от любого? Жомини да Жомини! А об водке – ни полслова!» Барон Генрих Вениаминович Жомини (1779-1869) был генералом, французом на русской службе, слыл за известного военного теоретика; Давыдов, сам занимавшийся теорией партизанской войны, спорил с установками этого самого Жомини… Но стихи стали знамениты вовсе не этим намёком на полемику: необычное противопоставление не просто запомнилось, а врезалось в память, превращалось в пословицу. И не будь этих стихов – кто бы сейчас вспомнил о генерале Жомини!.. Пожалуй, ни одному из русских поэтов судьба не даровала такой «гусаристой» биографии. Лирика Давыдова по интонации стремительная, темпераментная, по речи непринуждённая, нарочито огрублённая гусарским жаргоном. Яркий её образец – стихотворение «Решительный вечер», (1818), в котором есть такие выражения: «как зюзя натянуся», «напьюсь свинья свиньёй», «пропью прогоны с кошельком». «Солдатская» лексика производит в такого рода стихах впечатление условности, благодаря тому, что бытовые словечки, реалии взяты не всерьёз, а сделаны под «солдатскую» песню: «Между славными местами устремимся дружно в бой!». До Давыдова в «распашных» стихах отсутствовало героическое начало. Насколько я понимаю, для автора главное – не «военных» словечки, а натура, личность гусара, умеющего мертвецки пить и жизнерадостно умирать, лихого забияки и в то же время героя. В стихах Давыдова особую роль играет военная тема. Но если поэты старшего поколения торжественно и громогласно воспевали в стихах сражения, походы, подвиги царей и полководцев, то Давыдов в своих «зачашных» стихах и песнях открыл для русской поэзии новую область, а именно — военный быт без парадности и прикрас. Бурцову В дымном поле, на биваке У пылающих огней, В благодетельном араке Зрю спасителя людей. Собирайся вкруговую, Православный весь причёт! Подавай лохань златую, Где веселие живёт! Наливай обширны чаши В шуме радостных речей, Как пивали предки наши Среди копий и мечей. Бурцов, ты - гусар гусаров! Ты на ухарском коне Жесточайший из угаров И наездник на войне! Стукнем чашу с чашей дружно! Нынче пить ещё досужно; Завтра трубы затрубят, Завтра громы загремят. Выпьем же и поклянёмся, Что проклятью предаёмся, Если мы когда-нибудь Шаг уступим, побледнеем, Пожалеем нашу грудь И в несчастьи оробеем; Если мы когда дадим Левый бок на фланкировке, Или лошадь осадим, Или миленькой плутовке Даром сердце подарим! Пусть не сабельным ударом Пресечётся жизнь моя! Пусть я буду генералом, Каких много видел я! Пусть среди кровавых боев Буду бледен, боязлив, А в собрании героев Остр, отважен, говорлив! Пусть мой ус, краса природы, Чёрно-бурый, в завитках, Иссечётся в юны годы И исчезнет, яко прах! Пусть фортуна для досады, К умножению всех бед, Даст мне чин за вахтпарады И георгья за совет! Пусть... Но чу! гулять не время! К коням, брат, и ногу в стремя, Саблю вон - и в сечу! Вот Пир иной нам бог даёт, Пир задорней, удалее, И шумней, и веселее... Ну-тка, кивер набекрень, И - ура! Счастливый день! 1804 Полусолдат «Нет, братцы, нет: полусолдат Тот, у кого есть печь с лежанкой, Жена, полдюжины ребят, Да щи, да чарка с запеканкой! Вы видели: я не боюсь Ни пуль, ни дротика куртинца; Лечу стремглав, не дуя в ус, На нож и шашку кабардинца. Всё так! Но прекратился бой, Холмы усыпались огнями, И хохот обуял толпой, И клики вторятся горами, И всё кипит, и всё гремит; А я, меж вами одинокой, Немою грустию убит, Душой и мыслию далёко. Я не внимаю стуку чаш И спорам вкруг солдатской каши; Улыбки нет на хохот ваш; Нет взгляда на проказы ваши! Таков ли был я в век златой На буйной Висле, на Балкане, На Эльбе, на войне родной, На льдах Торнео, на Секване? Бывало, слово: друг, явись! И уж Денис с коня слезает; Лишь чашей стукнут - и Денис Как тут - и чашу осушает. На скачку, на борьбу готов, И, чтимый выродком глупцами, Он, расточитель острых слов, Им хлещет прозой и стихами. Иль в карты бьётся до утра, Раскинувшись на горской бурке; Или вкруг светлого костра Танцует с девками мазурки. Нет, братцы, нет: полусолдат Тот, у кого есть печь с лежанкой, Жена, полдюжины ребят, Да щи, да чарка с запеканкой!» Так говорил наездник наш, Оторванный судьбы веленьем От крова мирного - в шалаш, На сечи, к пламенным сраженьям. Аракс шумит, Аракс шумит, Араксу вторит ключ нагорный, И Алагёз, нахмурясь, спит, И тонет в влаге дол узорный; И веет с пурпурных садов Зефир восточным ароматом, И сквозь сребристых облаков Луна плывёт над Араратом. Но воин наш не упоён Ночною роскошью полуденного края... С Кавказа глаз не сводит он, Где подпирает небосклон Казбека груда снеговая... На нём знакомый вихрь, на нём громады льда, И над челом его, в тумане мутном, Как Русь святая, недоступном, Горит родимая звезда. 1826 Давыдов создал всего около пятнадцати «гусарских» песен и посланий. Объём его творчества вообще невелик, но след, оставленный им в русской поэзии, неизгладим. Давыдов поэтически раскрыл быт и психологию воина. В поэзии Давыдова, опирающейся на жизненный опыт автора, возникает оригинальный образ «гусара», лихого наездника и удалого рубаки, скрывающего, однако, под этой удалой внешностью благородные свойства воина-патриота, сознание воинского долга и воинской чести, мужество и бесстрашие, отрицание светских условностей и своеобразное вольнолюбие. «Гусарство» Давыдова определило и особые формы его поэзии. Вместо героической эпопеи и хвалебной оды, этих основных жанров батальной поэзии классицизма, поэт создает жанр «гусарской» песни, свободной от ставшей трафаретом официальной героики, от декламационно-патетического стиля («Гусарский пир», 1804; «Песня», 1815; «Песня старого гусара», 1817). Особая простота в трактовке военной тематики открывала в его песни доступ просторечию, военным профессионализмам, элементам солдатского фольклора Гусарские песни Давыдова широко расходились в списках, хотя были напечатаны только в 1832 г. 1812 год возникает у Д. Давыдова в ярких батальных образах, запоминающиеся, будящих воображение читателя: Товарищу 1812 года, на пути в армию Мы оба в дальний путь летим, товарищ мой, Туда, где бой кипит, где русский штык бушует… Я люблю кровавый бой,'' Я люблю кровавый бой Я рожден для службы царской! Сабля, водка, конь гусарской, С вами век мне золотой! Я люблю кровавый бой Я рожден для службы царской! За тебя на черта рад, Наша матушка Россия! Пусть французишки гнилые К нам пожалуют назад! За тебя на черта рад, Наша матушка Россия! Станем, братцы, вечно жить Вкруг огней, под шалашами, Днем — рубиться молодцами, Вечерком — горилку пить! Станем, братцы, вечно жить Вкруг огней, под шалашами. Бородинское поле Элегия Умолкшие холмы, дол, некогда кровавый! Отдайте мне ваш день, день вековечной славы, И шум оружия, и сечи, и борьбу! Мой меч из рук моих упал. Мою судьбу Попрали сильные. Счастливцы горделивы Невольным пахарем влекут меня на нивы... О, ринь меня на бой, ты, опытный в боях, Ты, голосом своих рождающий в полках Погибели врагов предчувственные клики, Вождь гомерический, Багратион великий! Простри мне длань свою, Раевский, мой герой! Ермолов! Я лечу — веди меня, я твой: О, обреченный быть побед любимым сыном, Покрой меня, покрой твоих перунов дымом! Но где вы?.. Слушаю... Нет отзывал! С полей Умчался брани дым, не слышен стук мечей, И я, питомец ваш, склонясь главой у плуга, Завидую костям соратника иль друга. *** Умолкнул бой. Ночная тень Москвы окрестность покрывает; Вдали Кутузова курень Один, как звездочка, сверкает. Громада войск во тьме кипит, И над пылающей Москвою Багрово зарево лежит Необозримой полосою... Денис Давыдов в своих произведениях рисует войну 1812 года как народную, Отечественную, когда на защиту Родины поднялся весь народ. И сделал это поэт с огромной художественной силой, создав грандиозную поэтическую- эпопею, которой нет равных в мире. Поэзию Дениса Давыдова высоко ценили Ф.И. Толстой, П.А. Вяземский, А.С. Грибоедов, В.К.Кюхельбекер, И.И.Пущин, П.Ф.Якубович, А.А. Бестужев, Н.А. Полевой, Е.А. Баратынский, Н.М. Языков, М.П. Погодин (в его журнале «Московский вестник» Денис Васильевич сотрудничал в 1827—30). Печатался в «Трудах ОЛРС», учреждённого при Московском университете. С 1816 действительный член ОЛРС. А. С.Пушкин, с которым его связывала многолетняя дружба через всю жизнь пронес восторженное увлечение “Денисом-храбрецом”. Декабрист М.В. Юзефович, рассказывая об одной из своих литературных бесед с Пушкиным, вспоминал: «Я раз сделал Пушкину вопрос, всегда меня занимавший: как он не поддался тогдашнему обаянию Жуковского и Батюшкова и, даже в самых первых своих опытах, не сделался подражателем ни того, ни другого? Пушкин мне отвечал, что этим он обязан Денису Давыдову, который дал ему почувствовать ещё в Лицее возможность быть оригинальным». Поэтический талант Дениса Давыдова почитали все: от признанных литераторов,Наконец привязали недоросля нашего к огромному палашу, опустили его в глубокие ботфорты и покрыли святилище поэтического его гения мукою и треугольною шляпою до простых книгочеев. Пушкин, Жуковский, Вяземский, Баратынский, Языков и многие другие посвящали отважному партизану свои стихи. Число стихов, посвящённых Давыдову его современниками, едва ли не превосходит число его собственных стихотворений. Пушкин подшучивал над генералом-поэтом: "Военные думают, что он отличный писатель, а писатели уверены, что он отличный генерал". Заключение Дениса Васильевича Давыдова Россия не забыла. К столетию Отечественной войны, в 1912-м, имя Давыдова присвоили прославленному в боях Ахтырскому гусарскому полку. Это великая честь и вполне Давыдовым заслуженная! Конечно, сегодня его портреты, нечасто украшают страницы школьных учебников, стены кабинетов. Но он остался олицетворением гусара, остался одним из самых популярных героев 1812 года. В ХХ веке Давыдов стал героем кинофильмов и исторических романов. Заслуженная фольклорная слава не умирает. Этому коренному гусару, хранившему традиции дворянских вольностей, давно положено устареть. А он к своему 218-летию остаётся живым и актуальным, как это и пристало классику. Любимец полководцев, мыслителей и поэтов — Багратиона, Ермолова, Пушкина — он прожил, как подобает национальному герою, то и дело вмешиваясь в историю России. Зачинатель и теоретик партизанской войны 1812 года, участник и комментатор войн с персами и поляками, когда Россия укрепляла границы империи и усмиряла бунтовавших. Что касается поэтического наследия Давыдова — то для нас оно остается пока незнакомым, нам остаётся только читать, цитировать и удивляться, что этим то смешным, то грустным, то горделивым стихам пошёл третий век. Он написал всего лишь около ста стихотворений, включая коротенькие эпиграммы и незавершённые наброски. Нельзя не согласиться с высказыванием В.Г. Белинского: «Денис Давыдов... примечателен и как поэт, и как военный писатель, и как вообще литератор, и как воин — не только по примерной храбрости и какому-то рыцарскому одушевлению, но и по таланту военачальника, и, наконец, он примечателен как человек, как характер. Он во всем этом знаменит, ибо во всем возвышается над уровнем посредственности и обыкновенности», и с высказыванием Алексея Потехина: «Денис Давыдов — талантливый поэт и легендарный герой Отечественной войны 1812 года и поэт. Он видел прекрасное и в горячем сражении, и в гусарской пирушке, и в красоте русского пейзажа. Умение искать вдохновение позволяет и мне делать обыденное прекрасным, что воплощается в создаваемой мной одежде. Работа над костюмами к фильму „Тайны дворцовых переворотов“ Светланы Дружининой позволила мне в полной мере ощутить себя настоящим творцом!» Денис Давыдов был отважным солдатом и прекрасным поэтом. Эти два качества переплетаются в его жизни. Его нельзя было назвать отдельно поэтом или солдатом. Так как из его подвигов появлялось новое произведение, а из нового произведения захватывающие приключения… Список используемой литературы 1. Википедия 2. Музей 3. Военная Литература, биографии 4. Музей 5. Рефераты 6. Отечество 7. Военная Литература, мемуары 8. Музей 9. Хроники, биографии 10. Военная Литература, биографии 11. Русская поэзия 12. Стихи и проза 1. История русской литературы XIX века (первая половина). Учебник для студентов пед. ин-тов. – М., «Просвещение», 1973. 2. Кошелёв В.А. О жизни и творчестве Дениса Давыдова //Литература в школе. – 1996. – № 3 – с. 21-34. 3. Ревякин А.И. История русской литературы XIX века. Первая половина. Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов. – М., «Просвещение», 1977. 4. Семенко И.М. Поэты пушкинской поры. – М., «Художественная литература», 1970.